Насилие над разумом

Недавно два авторитета по праву атаковали систему суда присяжных, первый (Пек), из-за их сдерживающего действия на процесс правосудия, другой (Ньюман), рассматривал их, как устаревший способ вершения правосудия. Суд присяжных, этот пережиток тринадцатого века, он намеревался заменить на магическое испытание судом божьим — боги и единомыслие определяют вину - и заменяют испытание сражением - физическая сила и мастерство решают чья сторона будет виновна. Заседание суда пэров, из тех кто знает обвиняемого и обстоятельства инкриминируемого преступления, в течение долгого времени служившее своим целям в довольно просто организованных сообществах.

Но в нашем сложном обществе, где люди мало знают друг о друге и где тысячи коммуникаций внедряются в сознание, изменилось существо вещей. "Обычные присяжные заседатели раскачиваются эмоциями и предубеждениями своей наследственности и бытовыми навыками". (Ньюман) Наши присяжные не всегда в состоянии следовать запутанной интерпретации фактов за и против. Кроме того, множество адвокатов знает, как очаровать присяжных, как поймать их разум и повлиять на их суждение. Кроме того, отбор присяжных заседателей будет все больше и больше задерживать судебный процесс.

Как простой пример того, как отдельное, личное и социальное внушение может затронуть текущие реакции присяжного заседателя, давайте посмотрим на внутреннее заблуждение, обычно называемое словом "предатель". У нас есть эмоционально нагруженное слово-включатель. Если кто-то обвиняется в том, что он предатель или оппозиционер, на основании бесспорных фактов, любого научного подтверждения, психологическое описание поведения этого человека основывается уже на коварном интеллектуализме. Консенсус достигается в том, что предатель должен быть наказан; он принадлежит к отбросам общества, лучше дать ему умереть. Даже адвокат, который его защищает перед судом, может быть обвинен в участии в измене.

Все мы знаем множество разных слов-включателей, которые немедленно вызывают замешательство в нашем объективном восприятии и суждении, потому что они затрагивают нераскрытые, неосознанные чувства. Такие слова как "коммунист" и "гомосексуалист", например, могут стать вводящими в замешательство словами-включателями, которые запускают огромную массу мрачных чувств. Демагогам нравится использовать такие слова, чтобы вызывать массовые чувства, которые они не могут контролировать, но которые, как они верят, очень подходят для моментальной стратегии. Однако, это может стать, игрой с динамитом. Любого из нас можно поколебать намеком на такое клише, как: "Нет дыма без огня" или "Вор всегда вором остается". Я однажды наблюдал это во время занимательных горячих дискуссий, где однажды кого-то ругали за то, что он был "грязным моногамистом". Как только было сделано обвинение, общественное мнение повернулось против него.

Даже судью могут поколебать его собственные эмоциональные трудности, а особенно предвзятые показания свидетелей, которые могут попытаться ввести его в заблуждение. Суды в Великобритании великолепно осведомлены об эффекте предвзятого отношения со стороны присяжных заседателей. Судебный процесс там в значительной степени защищен, главным образом посредством предотвращения досудебных обсуждений и рассуждений, независимо от непопулярности обвиняемого.

Трансляция допроса по телевидению

Открытый официальный допрос затрагивает всех, кто его наблюдает - и сам факт, что их это затрагивает, может повлиять на результат допроса. Различные слушания дел о преступлениях в нашей стране, к примеру, были представлены людям посредством телевидения. Сидящие в комфортных домашних условиях граждане, вдалеке от происходящих событий видят, как защитники оперируют фактами или дают инструкции своим клиентам (среди которых были известные боссы криминалитета) так, чтобы они выглядели в благоприятном свете. Даже при том, что их действия, возможно, были очевидными уловками с чертами фиктивной борьбы, в итоге не очень весело выглядящие жертвы преступников поднимались на смех, в то время как преступники выглядели лучше, невозмутимо, уверенно, в полном спокойствии. Жертвы часто не могли выдержать своего нахождения в центре внимания; это заставляло их как минимум неприятно себя чувствовать и смущаться.

С другой стороны, преступники, либо отвергали каждое обвинение с тоном справедливого негодования, либо делали признания, которые перерастали в истеричные поиски жалости. Оказываемый магический эффект на всех анонимных зрителей — в связи с тем, что свидетель или ответчик воображал их одобрение или неодобрение - влиял на результат слушания. Все мы, наблюдавшие их, подчиняли свои собственные субъективные ожидания, чтобы выдержать эти слушания.