Насколько прочно Основание

— Я епископ Матери-Церкви, сын мой. У меня нет выбора, кроме как повиноваться духовному начальству, которому я поклялся повиноваться в тот день, когда принял постриг священника. Вы мирянин, а не священник, и все же ваш долг также повиноваться Матери-Церкви, хотя, — его глаза внезапно впились в Тирска, — я полностью осознаю, что вы не давали личной клятвы, как я, подчиняться указаниям великого инквизитора. Очевидно, даже если вы не давали никакой клятвы, — он слегка подчеркнул последние три слова, — вы были бы обязаны долгом и честностью повиноваться ему в любом случае. И если, как я ни на мгновение не предвижу, в какой-то момент у вас может возникнуть соблазн не повиноваться ему, это не освобождает вас от ответственности за рассмотрение последствий для всех остальных, кто может пострадать от ваших действий, и быть уверенным, что в эти последствия не окажутся втянутыми невиновные. Вспомните, что сказала святая Бедард в начальных стихах шестой главы своей книги. Я передаю вам ее мысль, когда вы боретесь с тяжелым и сложным бременем, которое Бог и архангелы возложили на ваши плечи в это время.

Гнев исчез из глаз Тирска, хотя остальное выражение его лица даже не дрогнуло. На несколько секунд между ними повисла тишина, когда граф оглянулся на вспомогательного епископа. Затем он слегка поклонился.

— Я ценю вашу заботу, — сказал он тихо и искренне. — И ваш совет. Я уверяю вас, милорд, что я буду долго и упорно думать, прежде чем позволю чему-либо повлиять на мой долг перед Матерью-Церковью. И я всегда буду помнить о ваших советах — и о совете святой Бедард.

— Хорошо, сын мой, — епископ Стайфан тронул его за плечо. — Хорошо.

* * *

Много позже, после того как Майк снова отправился на берег, Ливис Гардинир подошел к своему столу. Он достал из ящика свой потрепанный экземпляр Священного Писания, открыл его и пролистал первые три стиха шестой главы Книги Бедард. На самом деле ему не нужно было читать слова; как и любой послушный сын Матери-Церкви, он хорошо знал свое Писание. И все же он все равно прочитал их, скользя глазами по красиво напечатанной и иллюстрированной странице.

Смотрите и внимайте, вы, матери, и вы, отцы. Пусть ваши действия или бездействие не навлекут беду и зло на ваших детей. Будьте вместо этого крышей над их головами, будьте стенами для их безопасности.

Придет время, когда они станут для вас родителями в старости, но это время еще не пришло. Сейчас самое время учить и воспитывать — любить и охранять.

Когда приближается опасность, идите навстречу ей подальше от них, чтобы она не угрожала и им тоже. Когда долг призывает вас подвергнуться опасности, сначала поместите их в безопасное место. И когда угроза нечестивых приблизится, поставь их вне досягаемости зла, прежде чем ты отправишься на битву, и не позволяй руке нечестивых пасть на них.

О, да, милорд, — подумал он, глядя на эти слова, — я приму ваш совет к сведению.

Императорский дворец, город Теллесберг, королевство Старый Чарис, и КЕВ «Даун стар», 58, близ Раунд-Хед, пролив Уайт-Хорс, княжество Корисанда

— Я ненавижу это.

Шарлиан Армак сидела на корме корабля «Даун стар» со спавшей у нее на плече кронпринцессой Аланой и смотрела через бурлящий след галеона на голубую воду, сверкающую под ярким послеполуденным солнцем. Ее брезентовое кресло-качалка мягко двигалось под ней вместе с движением корабля, покачивая ее и ребенка; приятный ветерок шевелил непослушные пряди длинных черных волос, свободно заплетенных по спине; и зеленые гладкие холмы Раунд-Хед поднимались из пролива Уайт-Хорс слева от нее. До конца ее утомительного путешествия в Манчир оставалось менее ста пятидесяти миль, и она могла спокойно рассчитывать добраться туда до завтрашнего рассвета.

Ничто из этого не имело ничего общего с уязвленной, печальной яростью в ее мрачных карих глазах.

— Мы все так думаем, — сказал Мерлин. Он стоял, положив руки на поручень кормового перехода, перегнувшись через него, и тоже смотрел на спокойную пустоту простора. — И я думаю, что мы ненавидим это больше всего, потому что мы так давно это предвидели.

— И потому, что мы чертовски мало что можем с этим поделать, — резко согласился Кайлеб из далекого Теллесберга.

Там было гораздо более раннее утро, и небо было более облачным, с обещанием сильного дождя, когда он сидел, глядя в окно дворца через стол, накрытый завтраком, от которого он съел удивительно мало. У него была запланирована встреча с бароном Грей-Харбором и бароном Айронхиллом, хранителем кошелька Старого Чариса и канцлером казначейства империи Чарис. Он не ждал этой встречи с нетерпением, и это не имело никакого отношения к тому, что он ожидал, что кто-то из них скажет ему. Пытаться сосредоточиться на их отчетах будет сложнее, чем обычно, но ему придется притвориться, что его ничто не отвлекает. Во всяком случае, он, конечно, не мог сказать им, что его отвлекало, и это делало ситуацию неизмеримо хуже, поскольку оба они тоже были друзьями сэра Гвилима Мантира.