Наследие

— Левой секи! Или на гауптвахту. Альтернатива, да? Провинность серьёзная у тебя, рядовой.

Авдеенко взял прут в левую руку и принялся неловко сечь ЖЖ.

— Господин капитан, разрешите отлучиться в туалет! — высунулся из кабины пушки сержант Глытин. — Сменщик — ефрейтор Карась.

— Разрешаю!

Пак глянул под стол, пошарил и достал красный плоский кейс. Поставил на стол.

— Авдеенко, отставить, — приказал он. — Ушёл с жопой.

Облегчённо вздохнув, Авдеенко подхватил ЖЖ и удалился в солдатский отсек.

Капитан Пак открыл кейс. Внутри была плоская чёрная поверхность. Он приложил свою правую ладонь к ней. Прозвучал сигнал. Пак убрал ладонь. Над поверхностью возникла голограмма человеческой головы.

— Заткните ушки, мадмуазель, — приказал Пак Але.

Она заткнула уши пальцами. Пак произнёс код допуска.

— Код принят, — ответила голова.

— Спрашивай! — Пак кивнул в сторону головы.

Аля вынула пальцы из ушей и, не задумываясь, быстро и старательно проговорила по буквам:

— Пехтерев Олег Платонович, GCI 397255, DONNO 130.

— Поиск пошёл, — бесстрастно ответила голова.

Прошло полминуты. Над головой возникла карта. На карте — красная пульсирующая точка. И координаты её. Голова озвучила координаты.

— Оле! — закричала Аля так, что подпоручик вздрогнул, а Пак рассмеялся.

Голова проложила путь по карте до красной точки.

— До вашего брата сейчас сто двадцать два километра, — прищурился Пак. — Жив! А?

— Оле! Оле! Оле! — повторяла Аля, прыгая на месте.

— Нашёлся! — усмехнулся старшина. — Радость, ёпт…

— По ходу поезда, а?! Вообще! — рассмеялся подпоручик. — Вы в Бога верите?

— Оле! Оле!

— Повезло девушке, ёпт. На правильный поезд села!

— Да, справа, по ходу. Но он… это… — Пак раздвинул карту движением двух пальцев. — Не в населённом пункте… это лес. Чего он ночью зимой в лесу торчит?

— Оле, Оле! — повторяла Аля, не отрываясь от пульсирующей точки и зажимая себе рот.

— Охотится? — спросил подпоручик.

— Ночью?

— А чё, с тепловизором, на оленей…

— Или по кабану.

— Браконьер, ёпт. Может, в бегах?

— Сейчас народ деревенский голодает.

— Мясо, ёпт…

— Оле! Оле!

— В общем, вам надо доехать до Хора, сойти и вооот сюда переть. Восемнадцать километров лесом, северо-восток.

— А когыда Хор?

Подпоручик глянул на расписание:

— Утром, в 9:27.

— Оле! — Она качала головой.

— Информация закрытая, скинуть нельзя, ебёныть… — Пак взял салфетку, написал на ней координаты, название станции и стрелкой — направление. — Вот.

Он отдал салфетку Але.

И закрыл кейс. Голова пропала.

— Хор, Хор, Хор, — повторила Аля, приложила салфетку к губам и поцеловала.

— И это… сдачу возьмите. — Пак отсчитал ей тридцать юаней.

— Сыпасб!

— Обращайтесь! — рассмеялся Пак, слизывая языком пот с верхней губы.

И глянул в другую голограмму:

— Так, играем.

Спустившись вниз, Аля спрятала салфетку в карман халата, прошла по коридору и постучала в дверь купе № 7. Ей открыла Тьян. В купе горел синий ночник.

— Мне надо сыпать до девять нол-нол, — сообщила ей Аля.

Тьян молча указала ей на постель и легла на другую. Не снимая халата, Аля легла, накрылась одеялом.

Тьян выключила ночник.

— Оле… — прошептала Аля, нащупывая салфетку в кармане.

Экспресс быстро шёл.

Стучали колеса: ту-дум, ту-дум, ту-дум.

Аля закрыла глаза и тут же заснула.