Наследие Десяти

– Потрясающая картина вырисовывается! Только представьте, как это будет выглядеть в глазах всего мира: бедные и несчастные повстанцы не только кидают своих же людей в беде, но и в одночасье расправляются с ними как с предателями, когда те в отчаянии обращаются к врагу. Друзья мои, у меня для вас ошеломляющие новости. Похоже, мы и правда террористы!

– Кажется, Диспенсеры в шаге от того, чтобы выиграть войну, даже не начиная военных действий, – упавшим голосом заключил Марк.

Андрей резко побледнел. Намеренно переведя взгляд в сторону, я нашла под столом его руку и мягко дотронулась до пальцев. Андрей вздрогнул и на мгновение замер. «Он не ответит». Пульс больно ударил по вискам. Чувствуя, как заливаюсь краской от стыда, я поспешно отдернула ладонь, как вдруг в последний момент он сжал кончики моих пальцев, быстро переплетая их со своими. С моей груди словно сдвинули тяжелый булыжник.

Когда очередное оповещение вновь прорезало тишину, Алик подскочил на месте.

– Что на этот раз? – закатил глаза Питер. – Срочные новости о том, что нет новостей?

– Мы нашли мелкую крысу, – сообщил Алик, и его лицо мгновенно стало серым. – Это Арон из раздела спутниковой разведки, и он отказывается выдавать предателя. Он согласен на казнь.

* * *

До девятнадцати лет я ничего не знала о смертных казнях. В местных законах они встречались нечасто – как минимум потому, что в галактике пустовало достаточно планет, где жизнь казалась куда страшнее смерти. На большинстве из них обычно обосновывались люди из «серой зоны». Там же нередко размещали и тюремные изоляторы, куда наиболее опасных преступников отправляли в пожизненное изгнание.

С началом восстания три года назад все резко изменилось. Когда семья Лангбордов, в чьей юрисдикции находился Кериот, как и вся Галисийская система, присоединилась к коалиции Нейка Брея, всех сотрудников военных структур заставили подписать контракт. Забавно, что они так его называли: будто это был полюбовный договор. На деле же «контракт» представлял собой ряд простых правил: разглашение сведений, относящихся к гостайне, – смерть; содействие в интересах врага – смерть; намеренное бездействие или сокрытие необходимой информации – смерть; дезертирство – смерть. Все очень просто.

Тем не менее, даже несмотря на многочисленные «контракты», что получили я и половина моих знакомых, мне еще никогда не приходилось наблюдать за приведением приказа в действие. За три года восстания ни на Кериоте, ни на Мельнисе я не сталкивалась ни с одной казнью. Исключительная верность? Думаю, просто страх.

Арон Коул из раздела спутниковой разведки, вероятно, со мной бы согласился. Поняв, что допрос на хертоне провален и его раскрыли, парень замолк и в течение последних нескольких часов на все новые вопросы отвечал лишь ожесточенной ухмылкой. Когда же ему предложили помилование в обмен на информацию и сдачу всех сообщников, он и вовсе залился истерическим хохотом, но так и не проронил ни слова. Он отказывался от любых сделок и содействия, давая молчаливое согласие на любую казнь. Упрямства Арону было не занимать: он всегда славился дотошностью и даже здесь не посмел нарушить «контракт».

Когда юношу вытолкали на улицу для исполнения приговора, перед центром управления уже творилось самое настоящее безумие. Я насчитала тут по меньшей мере две сотни человек, стекающихся к поляне со всех концов базы, несмотря на сильнейший штормовой ливень. Они прибывали с каждой минутой, в отчаянии взывая к милосердию и благословению Десяти, возмущаясь мягкостью приговора или же с равнодушным видом замирая на месте в ожидании кровавого зрелища.

Оглядывая бешеную толпу, Арон оставался невозмутим. Стоя в первых рядах, я хорошо видела его лицо: юноша всегда искусно прятал эмоции от других, и, заметь я его впервые, наверняка решила бы, что ему все равно. Вероятно, именно так и думали большинство присутствующих, скандируя требования расправиться с Ароном как можно более жестоким способом.

– Никаких пыток, – тихо сказал Андрей, когда к нему подошел один из надзирателей. В ту же секунду, коротко кивнув, тот скрылся в толпе.

Лицо Андрея, замершего в нескольких метрах от меня, было непроницаемо. В течение последних часов он лично предпринял несколько попыток разговорить предателя – но все было без толку. С вызывающим презрением игнорируя вопросы, Арон вел себя так, будто речь шла о чем угодно, но не о сохранении его жизни.

Нейк Брей же, замерев в нескольких шагах от Андрея, при всем безумии вокруг сохранял поразительное спокойствие. По другую сторону поляны я нашла глазами Дору. Не стоит и говорить, что выглядела она из рук вон плохо. И все же я оценила ожесточенное хладнокровие, которое женщина, по-видимому, сохраняла из последних сих, с ужасом отсчитывая минуты до позорной смерти одного из самых ценных своих сотрудников.

Вытащив пистолет из кобуры, Андрей коротко осмотрел оружие и снял его с предохранителя. Игнорируя вой толпы, он сделал несколько шагов по направлению к Арону.

– Погоди, – резко остановил его Алик, перехватив руку.