Наследие Десяти

С другого конца поляны, спотыкаясь на скользкой грязи и захлебываясь рыданиями, неслась знакомая хрупкая фигура. У меня упало сердце – Вероника. Судя по грязным разводам на форме, по пути она успела несколько раз рухнуть в грязь. Ее короткие белоснежные волосы превратились в мокрую спутанную паклю, облепившую опухшее от слез лицо. Она бежала под безумный вой толпы и, казалось, не видела ничего, кроме худого долговязого юноши в центре поляны. Согнувшись от дикого, болезненного плача, девушка едва могла говорить, но я поняла – из последних сил держась на ногах, она бессвязно умоляла Нейка Брея пощадить Арона.

– Мисс Рюрих, – сухо отозвался герцог, однако я услышала в его голосе нотки искреннего сожаления, – это решение принимаю не я.

В оцепенении застыв на месте, Андрей посмотрел на девушку, и я заметила, как, сглотнув, он коротко сжал и разжал пальцы свободной руки.

– Пожалуйста, – охрипшим от слез голосом прошептала она, переведя взгляд на Андрея.

Но на его лице больше не дрогнул ни один мускул. Коротко кивнув стоящим неподалеку операционкам, он накинул на голову тонкий капюшон и быстрым шагом двинулся к Арону.

Геолог больше не ухмылялся: неотрывно смотря на Веронику, он вдруг побледнел так, словно впервые осознал происходящее, и, когда девушка наконец повернулась к нему, на его лице вдруг появилась короткая горькая улыбка, отражающая сразу тысячи чувств – боль, любовь, нежность, страх и негласное обещание.

– Пожалуйста, скажи им. – Когда до меня донесся очередной всхлип ассистентки Доры, я не сразу осознала, что она обращается ко мне. – Они послушают тебя, пожалуйста, скажи им!

С изумлением обнаружив, что все взгляды вмиг устремились в мою сторону, я в ужасе замерла на месте.

– Умоляю, скажи им. – Казалось, еще немного, и Вероника выплюнет свои легкие. – Ты же знаешь, как это бывает! Ты же одна из нас!

Ее била дрожь.

– Пожалуйста, скажи им, скажи им, – шептала она, когда ее голос окончательно сел и пара подошедших сзади операционок взяла ее под руки и потащила прочь с поляны. – Ты же одна из нас, такая же, как мы…

Чувствуя, как внутри все стынет от ужаса, я с силой сжала челюсти и бросила отчаянный взгляд в сторону Андрея. Он стоял в центре поляны в нескольких метрах от Арона: капюшон уже давно слетел с его головы, и теперь обильные потоки дождя стекали по темным волосам, огибая острый профиль. Обернувшись, он посмотрел на меня с невысказанным страданием, и на мгновение мне показалось, что он готов пустить пулю себе же в лоб, лишь бы не исполнять приговор. Вероника еще кричала, умоляя сохранить жизнь Арону, но за стеной дождя я больше не видела ничего, кроме пронзительных зеленых глаз, говоривших с моим сердцем.

«Раз уж те, кто взорвал корабль, допустили такую оплошность, оставив нас в живых, мы ею воспользуемся и заставим их заплатить».

– Нравится? – послышался низкий голос над моим ухом. – Исключительность. Власть. Возмездие. Не говори, что тебе это не нравится, – ожесточенно прошептал Питер Адлерберг прямо мне в ухо. – Добро пожаловать в лиделиум, Мария Эйлер.

Замерев на месте, Арон Коул неотрывно смотрел прямо перед собой, и я видела, как тяжело и быстро вздымалась его грудь, пока он жадно хватал последние глотки жизни. Андрей поднял руку с оружием, и в тот же момент геолог вдруг резко оглянулся, нашел взглядом мои глаза и быстро коснулся правой рукой лба, после чего опустил ее туда, где его сердце отбивало последние секунды жизни. У меня похолодело внутри.

Глухой выстрел прорезал шум дождя, толпа смолкла, и худое тело безжизненно рухнуло в грязь.

Арон Коул был мертв.

Глава 12 Совет

Все в порядке?

Я сбилась со счета, сколько раз слышала этот вопрос за последнюю неделю. От Марка, Алика, Доры, Андрея и даже Питера, которому, казалось, вообще ни до чего не было дела. Сжатой улыбкой и коротким кивком я с упрямым упорством отбивалась от каждого из них. В конце концов я жива, невредима и даже после полуночных переработок с Дорой в геологическом отделе по-прежнему умудрялась держаться на ногах, так к чему этот дурацкий вопрос?

Теперь же, стоя перед зеркалом и вглядываясь в болезненное, серое отражение, я была вынуждена признать, что ничего уже давно не было в порядке.

Я почти совсем перестала спать. Расшифровка данных с Мельниса занимала большую часть дня, из-за чего дел стало в два раза больше, а времени на отдых почти не оставалось. И, возможно, лучше бы его не было и вовсе, потому что каждая попытка выспаться превращалась в очередное путешествие в преисподнюю.