Наследие Десяти

– Боюсь, у вас и правда нет выбора, Мария, – буднично отозвался Нейк, слегка махнув рукой, будто причиной нашего спора был незначительный конфликт, не стоящий внимания.

– Вы забываетесь, милочка, – высокомерно прокомментировала миссис Ронан, бросив в мою сторону брезгливый взгляд. – Мы слушали вас достаточно, хоть и не обязаны.

Толпа оживленно загудела, возмущенно поддерживая слова женщины, и я в оцепенении перевела взгляд на Дору. Она по-прежнему стояла в углу, сцепив руки на груди. Со стороны ее лицо казалось непроницаемым, но стоило нам встретиться глазами, как я разглядела в них отражение собственного отчаяния.

Вернувшись к мисс Бренвелл и устало опустившись на сиденье рядом с ней, Андрей обессиленно потер пальцами у уголков глаз и устало оглядел шумную толпу.

– А ты что думаешь, Софи? – спросил он, вновь посмотрев на девушку. Та ответила, но ее тихий голос моментально растворился в общем потоке звуков.

Алик что-то сказал мне, подойдя сзади, но я не расслышала. Пульс бил по вискам, и через пелену ярости я видела лишь Андрея и то, как, повернувшись к мисс Бренвелл, он что-то быстро шептал ей, пользуясь моментом, пока внимание остальных было отвлечено. При каждом его коротком взгляде в ее сторону, каждом жесте или мимолетном касании, полном нежности, надежды и невысказанных обещаний, я чувствовала себя так, будто меня резали изнутри.

– Что, если при входе в черную дыру реальность, в соответствии с теорией относительности, разделится надвое и корабли потонут в сингулярности? – сглотнув спросила я, не отрывая взгляда от юноши. – Что, если двадцать человек не справятся с гравитацией, будут испепелены заживо, даже не достигнув аккреционного диска? Что, если соприкосновение с ней повлияет и на нашу реальность? Спровоцирует такой выброс материи, что это исказит пространственно-временной континуум на расстоянии тысячи световых лет вокруг? Что, если вход в черную дыру искривит пространство и время до такого экстремального состояния, что внутри горизонта событий они поменяются ролями и судно буквально разорвет на атомы?!

Меня трясло. Кровь шумела в ушах, заглушая общий поток звуков, но я заметила, какое впечатление сказанное произвело на окружающих. Гул стих, и две сотни любопытных глаз вновь устремились в мою сторону.

– Что тогда, Ваше Высочество? – выплюнула я, чувствуя, как внутренности сводит от боли.

Андрей поднял на меня взгляд, полный ярости, и его лицо моментально стало серым.

– Считаете себя в праве оспаривать мое решение, мисс Эйлер? – Он говорил тихо, но его слова вдруг показались мне оглушительными, словно их кричали мне в ухо. – Смеете задавать мне вопросы, когда отвечать на них – ваша задача?

– Тебе не нравятся мои вопросы? Они смущают тебя? – Мой голос сорвался на крик. – Так привыкай! Ты рвешься к жизни, где тебе ежедневно нужно будет отвечать на вопросы! Это станет ее смыслом. С утра до ночи ты только и будешь делать, что отвечать на долбаные вопросы! – Я задыхалась, пока мое тело била дрожь. – Проблема в том, Андрей Деванширский, что ты ослеп. Перед тобой сидит горстка алчных людишек из лиделиума, и ты видишь только их, будто только перед ними ты в ответе. Но это ложь! За твоей спиной миллиарды. Миллиарды людей, что стоят в тени и ждут, пока ты заметишь их и ответишь на чертов вопрос! И однажды их терпению придет конец. – Мой голос надломился. – Если ты не способен сделать даже это, то зачем им отдавать за тебя жизнь?!

София Бренвелл в ужасе вздрогнула, когда Андрей подскочил на месте и его лицо перекосило от ненависти, боли и отвращения, а в глазах потемнело от гнева. Зал взорвался. Я заметила, как Нейк Брей замер и с невысказанным изумлением посмотрел в мою сторону, но испепеляющие меня на месте зеленые глаза – единственное, что действительно имело значение.

– Что вы сказали? – словно эхо, отозвался Андрей, сглотнув.

Чувствуя, как к горлу подкатывает ком, я, в панике хватая ртом воздух, обхватила себя руками и огляделась. Очертания комнаты становились расплывчатыми, и за пеленой слез я уже едва различала силуэты членов собрания.

– Я… прошу прощения… – Мой собственный слабый голос показался мне чужим. – Я не имела права…

Пошатнувшись, я провела ладонью по мокрому лбу, пытаясь разобрать очертания помещения. Комната кружилась в бешеном танце. Рот наполнил металлический привкус. Похоже, я окончательно искусала губы в кровь.

– Мы явно переоценили ваши возможности, мисс Эйлер, – донесся до меня отдаленный голос Андрея. – Ваше психическое состояние вызывает у нас серьезное опасение. Похоже, вы и правда непригодны. Передайте доступы Доре, она займется этим без вашей помощи. А сейчас, думаю, вам лучше уйти.

Его глаза – единственное, что имело значение. Его глаза. Все больше теряя связь с реальностью, я пыталась разглядеть их, когда кто-то, мягко взяв за локоть, потащил меня прочь из зала.

– Мне так жаль… – бессвязный шепот потонул в воющем возмущении толпы. – Я не хотела…