Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэльсе

перед Второй битвой. С ними можно сравнить общество тридцати трех мужей, каждому

из которых было как будто бы тридцать два года и которые сидели за столом в

зачарованном островном замкев «Перлево». Немед добрался до берегов Ирландии только

на одном корабле — тридцать три его корабля погибли в пути. Кухулин пришел в сид и

убил тридцать три противника Лабрайда, во время Второй битвы при Маг Туиред у

фоморов было тридцать три вождя — тридцать два плюс верховный король

В повести об изгнании десси говорится, что этот народ был изгнан из Тары и лишь через

тридцать три года смог одержать верх над лейнстерцами. Наделы Фиаху Суидге, их

вождей, были числом тридцать три, и весьма знаменательно, что против имени

семнадцатого в списке эпонимов помечено «человек, вошедший в холм сида». В одной

старинной поэме, где рассказывается о двух соперничающих группах фениев — клане

Морны, который имел поддержку верховного короля, и клане Байшкне, — каждая

группа была представлена шестнадцатью мужами. В другой поэме перечисляются вожди

фениев, которые последовательно возглавляли это славное воинство в течение трехсот

двадцати лет (и половины года) вплоть до смерти Финна, а если добавить к этому десять

лет, которые Ойсин провел, блуждая по Ирландии, мы получим число триста тридцать.

В этой же поэме рассказывается, что сначала фениями правил клан Морны, причем

длилось его правление тридцать два года, затем власть над фениями перехватил Голл,

сроком ровно на десять лет. В повести «Пир у Брикрена» приводится перечень тридцати

двух уладских героев, сопровождающих короля Конхобара. Аналогично в валлийском

«Видении Максена» говорится, что императора сопровождали во время охоты «тридцать

два его короля»

Число тридцать три занимает достойное место и в традициях других индоевропейских

народов. Так, в Риме тридцать ликторов, представлявшие тридцать куриатов,

действовали вместе с тремя авгурами. Между официальным объявлением войны и

отправкой войск должно было пройти тридцать или тридцать три дня ( iusti dies). Веды

упоминают о тридцати трех богах (вишведэва — «всех богах»), чему можно найти

параллели и в персидской мифологии.

5

Итак, мы исходим из того, что каждое из нечетных чисел, о которых мы говорили,

представляет собой, так сказать, дополненное единицей предшествующее четное число.

Допущение наше подсказано тем, что и в старых документах, и в современном

валлийском языке группу в семь человек иногда называют mor-sheis-ear (букв «большие

шесть человек»), тогда как диалектальное словосочетание mor-ochtar (букв «большие

восьмеро») используется в значении «девять человек». Единица, превращающая четное

число в нечетное, есть нечто большее, чем просто количественное слагаемое. В

большинстве приведенных нами примеров этой соединяющей единицей является центр

или же лидер, вождь. Большую значимость нечетных чисел по сравнению с четными

подтверждает ряд примеров: так, после убийства ирландской знати aithech-thuatha

(«племенами, платящими дань») на острове осталось только четыре короля, а Ньяль

Девять Заложников был назван так, потому что взял пять заложников из Ирландии и

четырех — из других стран, обращаясь к валлийской традиции, отметим, что при дворе

в Северном Уэльсе было пять чиновников, а в Южном — четыре. Вспомним также, что в

описанных выше настольных играх королевская партия считается нечетной или четной в

зависимости от того, входит ли в общую сумму фигур сам король. Если нет, то число

фигур в обеих партиях оказывается равным и, соответственно, четным. В пифагорейской

доктрине нечетные числа традиционно считались мужскими, а четные — женскими, и в

связи с этим следует отметить, что, когда моровая болезнь уничтожила все племя

Партолона, оно насчитывало пять тысяч мужчин и четыре тысячи женщин. В индийском

сказании о поединке между Индрой и асурами женская природа последних приписывает

им число четыре, тогда как Индра получает число пять, при помощи которого он и

выходит победителем. Китайское противопоставление женского мужскому, Инь и Ян,

также выражается в противопоставлении четных и нечетных чисел, тогда как у вудуистов

«один и один составляют три, два и два — пять, поскольку само «и» в этом исчислении

есть, соответственно, третья и пятая часть, ведь все части должны быть значимы»

Однако концепция дополнительной единицы как объединяющего или высшего фактора не

исчерпывает числовой символизм. Во многих объединениях и делениях, описанных нами,

присутствует некий элемент, стоящий особняком не в силу превосходства, а просто

потому, что так или иначе является «внешним». И в данном случае уже неважно, с