Наследие (СИ)

Жак Дюссо подчеркнуто неторопливо пересек кабинет. От его худощавой фигуры веяло напряжением натянутой струны; на щеках горел гневный румянец. Видно было, что Первый Трибун контролирует себя с трудом.

Подойдя, он резким движением отодвинул от стола для посетителей стул, сел против Лафонтена, крепко сцепил руки. Заговорил с напряжением и не по-своему отрывисто:

— Итак, вы заявили претензии на титул Гроссмейстера. После устроенного вами скандала и отставки обоих официальных кандидатов собрание Региональных Координаторов может и уступить вашему обаянию.

— Вы преувеличиваете мою популярность.

— Не скромничайте. И не держите меня за дурака. Что вы сделали с Валера?

— Ничего.

— Вы лжете.

— Нет, месье Дюссо. Гроссмейстер действительно был в кабинете один.

— О да, я знаю! Тогда спрошу иначе — как вам удалось толкнуть его на такую крайность?

— И почему вы решили, что я его на что-то толкал?

Дюссо медленно выпрямился, губы его сжались в тонкую линию, взгляд стал очень холодным.

— Месье Лафонтен, ваша самоуверенность переходит всякие границы! Верховный Координатор Ордена гибнет при странных обстоятельствах; два месяца спустя его преемник неожиданно решает покончить с собой; охраной и безопасностью обоих занимались вы… и вы же заявляете себя в качестве претендента на освободившееся кресло. По вашей же, давно всем известной логике, вас следует отстранить от должности и взять под арест до выяснения обстоятельств дела!

Лафонтен помолчал, обдумывая угрозу.

— Вы хотите обвинить меня в убийстве Альфреда Берка?

— А вы, как я посмотрю, в такую возможность не верите. Считаете себя неуязвимым?

— Не более, чем вы, месье Дюссо. Но в убийстве Берка вы меня обвинить не сможете.

— Посмотрим. Если я потребую расследования…

— Вы опоздали, месье Дюссо. То, что Берк стал жертвой убийства, а не несчастного случая, я понял сразу. И расследование начал тоже сразу, а не тогда, когда понадобилось найти козла отпущения.

— И?.. — насторожился Дюссо.

— Убийство раскрыто. Я не хотел предавать огласке подробности дела, они бросают тень на действующее руководство Ордена. Но я могу и пересмотреть свои намерения. Выбор простой, месье Дюссо. Либо вы поддерживаете мои сомнительные претензии, либо объясняете собранию Региональных Координаторов, как стало возможным вот это.

Произнося последние слова, он извлек из ящика и выложил перед Дюссо папку с «Делом Валера», как он называл про себя эту коллекцию компромата.

Первый Трибун резким движением, выдававшим гнев и раздражение, придвинул папку и раскрыл ее. Взгляд его заскользил по страницам, и очень скоро гневный румянец стек с его лица, сменившись нездоровой бледностью. Лафонтен удовлетворенно кивнул про себя.

Дюссо дочитал последний лист и аккуратно свернул папку. Помолчал немного, потом тихо спросил:

— Кто следующий? Я?

Лафонтен покачал головой:

— Вы неверно оцениваете мои намерения, месье Дюссо. Я не занимаюсь сбором компромата на неугодных. Это ваш стиль, а не мой. Валера вынудил меня защищаться, за что и поплатился. А с вами ссориться у меня причин нет.

— Понимаю, — произнес Дюссо. — Ну что ж… Полагаю, мы с вами сработаемся.

— Я тоже на это надеюсь, — отозвался Лафонтен.

До его утверждения в правах Верховного Координатора оставалось шесть дней. До отставки Первого Трибуна Жака Дюссо — два с половиной месяца…

*

…Он вошел в приемную кабинета Гроссмейстера легко и буднично. Кивком ответил на приветствие секретаря, велел ей зайти через десять минут и, пройдя в кабинет, закрыл за собой дверь.

Остановился, оглядел кабинет. Свой кабинет.

Два окна, наполовину закрытые плотными портьерами. По стенам — панели в рост человека, из темного дерева с резным бордюром. Рабочий стол из того же дерева, шкаф с книжными полками и баром… В дальнем углу — пара кресел с журнальным столиком, тумба с телевизором и аппаратурой для прослушивания всего, от грампластинок начала столетия до записей современных шпионских диктофонов. Дверь, почти сливающаяся с панелями.

Лафонтен пересек кабинет, толкнул эту дверь. Личная комната, куда посетителям доступа не было. Решив заняться этой комнатой позже, он оставил на вешалке пальто и вернулся в кабинет.

О, он знал, какие слухи ходили вокруг его неожиданного воцарения здесь. Кто-то даже высказал предположение — если он захочет сменить обстановку в кабинете, значит, дело действительно нечисто. Глупость какая!

Впрочем, менять обстановку он не собирался. Она не менялась последние два месяца и хранила тень присутствия не Валера, а Альфреда Берка. Валера так и не успел сделать этот кабинет по-настоящему своим. Может быть, как раз из страха вызвать какие-нибудь суеверные подозрения.

Лафонтен пустых подозрений не боялся. Если кому-то нечем больше занять мысли — удачи им в благом начинании…