Наследие старой цыганки

Марку не к чему было придраться: запись была аккуратной и информативной. Мальчик похвалил сестру, что она так аккуратно относится ко всей бумажной «документации». Пробыв в поле примерно полчаса, обсудив всё, дети снова сели на свои велики. Путь до города они проделали в молчании, но стоило въехать на довольно широкую улицу, на которой стоял дом Ренье, как Эстель оживилась.

— Марк, посмотри, — девочка указала пальцем вглубь улицы, в ту сторону, где была школа, — что это за странная фигура там, у кустов?

Мальчик всмотрелся и увидел тёмный силуэт, по всей видимости, принадлежащий какой-то пожилой даме, судя по осанке. Тёмно-красный платок на голове сразу привлёк внимание детей.

— Так обычно ходят цыгане, — высказала Эсти свои мысли вслух, с чем Марк был полностью согласен.

— Поехали скорее! — поторопил мальчик сестру. — Я уверен, что это Флоренс!

Ребята стали крутить педали со всех сил, не отводя взора от приближающейся фигуры старой цыганки. Вот они уже стали различать её пепельные волосы, торчащие из-под платка, теперь были видны даже морщины на шее и лице. Прежде, чем дети успели затормозить прямо перед старой колдуньей, она шагнула в кусты. Марк и Эсти соскочили с велосипедов, которые грохнулись на землю, и бросились к кустам. За листвой они увидели небольшую поляну, которая лежала перед самым оврагом в море.

— Не могла же она шагнуть вниз? — удивился Марк. — Или всё-таки могла?

— Смотри, — Эстель снова удалось увидеть пожилую даму в красном платке, — вон она!

Флоренс стояла внизу оврага, у самой воды, на омываемых волнами камнях.

— Её сейчас снесёт в море, — забеспокоилась девочка. — Надо что-то делать!

На земляном склоне не было тропы, которая вела бы вниз, к воде, так что спуститься к этой сумасшедшей цыганке дети не рискнули бы. Марк прокричал ей:

— Флоренс, мы хотим поговорить с вами! Пожалуйста, не уходите от нас!

Старуха медленно воздела свой взор к ребятам на вершине обрыва и расхохоталась старческим дребезжащим голосом, от которого у брата с сестрой по телу прошлась волна мурашек. Ни слова не произнося, старая цыганка медленно подняла руку вверх и растворилась в воздухе, заставив детей снова испытать чувство страха. Эсти даже немного разозлилась на такую бесцеремонность:

— Проклятье! Что это старая ведьма себе только позволяет?

— Успокойся, Эсти, — голос Марка звучал натянуто и неестественно. — Мы ещё сможем поговорить с ней.

Дети вернулись к своим великам. Следовало съездить домой, пообедать, а то мама будет волноваться и не отпустит их гулять снова.

— Как ты думаешь, чего Флоренс хочет от нас? Зачем она появляется, если не желает с нами говорить? — спросила Эсти, в надежде, что её брат знает ответ.

Марк не знал точно, но предположил:

— А что, если она может разговаривать только с Артуром? Она ведь заговорила с ним вчера.

— Но Артура нет, — напомнила Эстель.

— После того, как пообедаем, наведаемся в дом Ренье ещё раз. Если его не будет, то пойдём к ветеранам войны, узнаем, известно ли им что-нибудь о Флоренс Каповилле.

Как и утром, дети вели себя странно, сидя за обеденным столом. Они прекрасно поняли, что их мать что-то заподозрила. Было неуютно сидеть молча, возможно впервые не делясь секретами с мамой. Пообедав, дети не стали отдыхать, как они обычно делали по выходным, а снова сказали Женевьев, что идут прогуляться к школе. Марку было неприятно говорить это, хоть в его словах и не было лжи: они с Эсти действительно собирались туда, к дому Ренье, который в нескольких минутах ходьбы от школы. Мать ничего не стала спрашивать, разрешив детям идти.

Прежде, чем Марк и Эсти вышли из дома, девочка случайно подошла к окну, которое выходило на улицу, и глаза у неё полезли на лоб, а рот непроизвольно открылся от удивления. Марк заметил, что его сестра замешкалась и подошёл к ней. Увидев, на что так засмотрелась Эстель, Марк вздрогнул и почувствовал, как ноги у него слегка подкосились. Мадам Торле решительным шагом подошла к своим детям и тоже посмотрела на улицу.

— Кого вы там увидали? — спросила она, обводя взглядом пустынную улочку. — Признавайтесь! Марк, на тебе лица нет. Эсти, ты бледна, как тряпочка.

Марк обернулся к матери и ответил, постаравшись изобразить на лице что-то наподобие улыбки:

— Ничего, мам. Просто странно, что в такой хороший выходной день никого нет на улице.

Женевьев Торле посмотрела на детей недовольным взглядом, а когда же она заговорила, то голос её был строг и даже сердит:

— Не нравится мне, что вы скрываете что-то. Если у вас есть какие-то проблемы, то вы просто обязаны поделиться ими, не стоит пытаться вынести всё на своих плечах.

Эсти быстро вернула себе самообладание:

— Всё хорошо, мам. Мы пойдём?

— Идите, — более спокойно ответила Женевьев.

Едва дети вышли на улицу и скрылись на великах за углом дома, когда появилась полная уверенность, что мать не смотрит за ними, Эстель нервно зашептала брату:

— Ты её видел?! Она стояла прямо под нашими окнами!