Наследие времени. Секунда до

Впервые за то время, что Эрик находился в зале, присутствующие зашептались. Отец и раньше мог отчитать сына при всех, но таким Эрик его еще никогда не видел. Ему захотелось уже просто поскорей ускакать в Медеус и не возвращаться, настолько глубоко было задето его самолюбие. Поскольку Эрик был избалован, ему не казалось, что он делает что-то не так. Быстро поразмыслив, он решил, что отец уже не так молод. В прошлом месяце ему исполнилось пятьдесят три года, и терпеть его оставалось недолго. Нужно было ехать за девчонкой, а потом избавиться от нее, если она будет доставлять хлопоты, после того как родит детей. Вот тогда все эти надутые советники и лорды перестанут на него так смотреть.

— Хорошо, отец. Я сделаю это ради сохранения мира в наших землях и продолжу род с принцессой Медеуса, — опустив глаза, сказал Эрик, поклонился и развернулся, чтобы уйти.

— Не опозорь свой народ. Кроме меня, никто не дерзнет так обращаться с тобой, но, если ты не изменишься, люди восстанут против тебя, помни об этом!

Но Эрик уже не оборачивался. С багровым от злости лицом он вышел из зала, захлопнув огромную дверь.

«Да как он посмел при них такое сказать», — подумал он. Эрик уже не слышал короля, но тот снова заговорил.

— Он должен знать свое место, и только тогда он станет мудрым правителем. Он очень способный мальчик, господа, а я его избаловал. Теперь мы все пожинаем плоды моей глупости. Но, уверен, он изменится после того, что произошло сегодня. Корона важнее, чем его самолюбие, а любовь народа к нему придет после моей смерти. Только тогда он станет настоящим мужчиной, а не эгоистичным мальчишкой, которого интересует только то, что у каждой бабы под юбкой. Уверен, что вы послужите ему верой и правдой, когда меня не станет.

В зале раздался одобрительный гул, и король обратился к отцу Фреда:

— Я рад, что Фред всегда сопровождает Эрика. Твой род всегда славился верностью, Фелон Хоррис.

Тот почтительно склонил голову.

— Мой сын не подведет будущего короля. Фред скорее послушает его, чем собственного отца. Но он далеко не глуп, в нем говорит преданность, такая же, как и моя к вам, — гордо сказал Фелон.

Конечно, отец Фреда недолюбливал Эрика, но только в силу его глупых поступков у всех на виду. В верности Хоррисов не усомнится никто, поэтому Фелон смирился с юным принцем и надеялся, что тот скоро поумнеет и не будет так опрометчив. В любом случае он был уверен в своем сыне, который потакал принцу, но при этом всегда давал ему дельные советы. Да, заставить Эрика вести более скромную жизнь Фред не мог, потому что и сам был еще относительно молод и не женат. Им обоим казалось, что так будет всегда, но веселый друг был серьезнее в поступках и знал меру своим выходкам.

Все смотрели на короля в ожидании дальнейших слов, но тот махнул рукой, распуская весь совет. Он чувствовал, что перегнул палку в отношении сына, однако выбора у него не было. Вся надежда оставалась на то, что Джоан не будет строптивой женой, ведь она прожила всю свою жизнь в лесу, но письмо королевы Маргариты обнадежило его. Девушка покорна и с нетерпением ждет принца. Если бы Шарлотта родила наследников, возможно, Чарльз отказался бы от старой затеи, оправдав себя тем, что сын уже помолвлен. Но этого так и не случилось, а значит, двум непредсказуемым личностям придется жить друг с другом в мире и согласии, а король очень сомневался, что это возможно. Маргарита не скрыла от него, как Джоан воспитывалась, но заверила, что при дворе она больше никогда не вернется к старым привычкам, в чем он опять-таки сомневался, но, зная своего тоже не идеального сына, решил, что брак все равно состоится. Они стоят друг друга, подумал он и отправился в конюшни — удостовериться, что подарок для принцессы в полном порядке.

За дверями Эрика ждал Фред, а рядом с ним уже стояла Розалин. После разговора с отцом Эрик явно не хотел что-либо обсуждать с уже бывшей невестой и просто молча прошел мимо. Фред, извинившись перед ней, побежал догонять его.

— Она подавлена, ты бы поговорил с девчонкой.

— Мне больше не о чем с ней разговаривать. Сегодня мы с тобой собираемся, а на рассвете отправляемся в Медеус.

— Мы? Я тоже отправляюсь смотреть на самый ужасный день в твоей жизни? Польщен, обещаю, что буду смеяться.

— Конечно, ты поедешь со мной. Я один умру от тоски, а в этом Медеусе и подавно нет никого, с кем я мог бы нормально повеселиться.

— Там живет Шарлотта. Да и тебе не до веселья со мной будет, но я поеду. Как я могу пропустить свадьбу самого эгоистичного мужчины на всем свете?

— Сестра не будет распивать со мной вино на спор по ночам, а ты будешь. Отец сказал, что я должен вернуться уже с беременной женой, а с сухой глоткой я на нее не полезу.

— Ты ее даже не видел, а уже так ненавидишь. Мне жаль ее, Эрик, потому что хуже мужа, чем ты, найти сложно, — Фреда это явно веселило.

— Она должна радоваться такому исходу. Сколько помню, все были рады моему вниманию, а тут и стараться не надо. Я уже как раб принадлежу ей.

— С чего ты взял, что она будет рада бабнику? Ты ведь ее еще совсем не знаешь.