Наследная ведунка

— Короед сам по себе не опасен, — ворчливо проговорила я, чтобы не выглядеть совсем уж матерью семейства. — Они вообще предпочитают не соваться к людям. Это ещё что такое? Вы вообще когда-нибудь сковородку моете?

Нет, я не отличалась излишней тягой к чистоте, но для того, чтобы рассмотреть собственно посудину, нужно было бы полдня проковыривать к ней тоннель через остатки пригоревшей еды.

— А зачем? Всё равно ж на ней готовить, — легкомысленно отозвался Вис. — Так думаешь, котик набрёл на нас случайно? Что-то не похоже.

Я вручила вору сковородку, чтоб не умничал, и пригрозила кулаком, чтоб сразу понял намёк. Но тот, даже не умолкнув, сунул её Мелкому и ухитрился жестами объяснить, что надо отскрести.

— Короеды так не любят людей, потому что единственные могут существовать с ними в связке. Нужны редкие артефакты, врождённое безрассудство и очень много денег, но…

— Но человек может им управлять, — самодовольно закончил вор, будто это он разгадал задачку. Метнулся к накинутому на крючок у входа плащу, вытащил из кармана завязанный узлом ошейник и шлёпнул его на стол — показать друзьям. — Во!

Я поморщилась:

— Убери эту гадость от еды. Спёр всё-таки…

— А как иначе? — изумился вор сказанной глупости, но всё же смахнул ошейник на скамью. — Вещица, небось, денег стоит. Хозяин наверняка за ней придёт.

— Не придёт, — тесто растеклось по раскалённой сковороде, оформляясь в маленькие лепёшки. — Если не дурак. Артефакт уже всё равно бесполезен.

— Тогда выследим. Выманим, спровоцируем. Он поведётся…

— И тут мы его… — Мелкий так саданул кулаком по колену, что подпрыгнули стол, скамья и сидящий на ней Морис. Последний — выше всего.

— Может и сработать, — я самодовольно ухмыльнулась. — Рожа у него сейчас ну очень приметная…

Коротышке идея не нравилась. Он ревниво косился на тесто (а теперь это было именно тесто) и ёрзал на месте, порицая задумку.

— И зачем же нам это надо?

— А затем, приятель, — забывшись, Вис оперся на макушку карлика, и тот принялся пинаться маленькими ножками. — Ой, прости, Мори. Нам это нужно затем, что кое-кто перебежал дорогу коллегам и попытался отнять не только купленную жизнь, — он кивнул на меня, после чего приложил руку к груди и, трагично склонив голову, с надрывом закончил: — но и жизнь вашего покорного слуги, любимого главаря и доброго друга! Мы просто обязаны восстановить справедливость, защитить честь…

— Бабу хочет склеить, — подвёл итог Морис.

— Хочет, ага, — подтвердил Мелкий.

— Не мылься, — бриться не будешь, — отрезала я. — Это артефакт, а не личная вещь. По ней мы всё равно никого не найдём.

Зашипела вторая партия оладий. Комната наполнилась надеждой на вкусный завтрак, настраивающей на благодушный лад всех, включая Мориса.

— Это ты не найдёшь, — фыркнул коротышка. Не касаясь ошейника, он низко склонился к нему и сильно втянул воздух ноздрями. — Чем пахнет?

— Короедом, знамо дело, — обозначил Вис. — Котяра его невесть сколько носил, вот и провонял.

— Угу, зато духи бабские ты за версту распознаешь, — отпихнул его коротышка. — Мелкий, подь сюды! Чуешь?

Я не удержалась. Пока вторая партия подрумянивалась, а первую, лежащую в тарелке, деловито прореживал горняк, приблизилась и тоже принюхалась.

— Только звериный дух чувствуется.

— М! Знаю! Я, можно я скажу! — торопливо дожёвывающий добычу Мелкий от нетерпения затанцевал на месте.

— Ну?

— Копчатиной пахнет!

— Во! — коротышка торжественно скрестил на груди маленькие ручки. — А что это значит? — мы недоумённо переглянулись, и Мори, приняв идиотизм окружающих как данность, ответил сам: — Это значит, что мы знаем, где искать!

* * *

Торжища у нас устраивали добрые. На рыночный день в Холмищи спешили купцы и мелкие ремесленники как из деревенек, не удостоенных чести заиметь собственную лавку, так и из близлежащих городков, не уступающих размерами нашему. И не сказать, что их манили вкусные цены, нет. Народ всё больше шёл ради развлечений, которые городничий повелел приурочить к торгам. Повелел он их, кстати, для собственной забавы, а не из призрачных надежд возвысить селение. Избалованного богатея сослал в глухомань сам правитель, заподозривший неверную супругу в связи с верным лизоблюдом. Прямых доказательств не нашлось, но косвенных хватило, чтобы Холмищи обзавелись обиженным на весь свет главой, а столица лишилась одного из толстосумов. Супруга правителя, кстати, по слухам, быстро утешилась, так что вскоре ожидалось пополнение верхушки власти и в других отдалённых уголках страны.

Как бы там ни было, рынок разросся, занимая по обычным дням половину главной площади, а по праздникам — всю целиком, перебродившим тестом выползая за её границы в щели разбегающихся улочек.

— Какая молодёжь прыткая пошла! — с восхищением прокомментировал Вис, сцапавший тощее запястье мальца с выбитым передним зубом. Просто так хватать чужих детей вор бы не стал, но коль скоро вышеобозначенная конечность обнаружилась в его собственном кармане, посчитал, что имеет на это право. — Кошель при поясе, малой! Пора бы уже в твоём возрасте это сразу подмечать.