Наследная ведунка

Зеленоватый сияющий камешек, и без того заряженный перед выходом, впитывал всю находящуюся поблизости магию. А магии в месте захоронения ведунки витало ох как много!

Свет силился, артефакт трещал и меленько подрагивал. Смотреть прямо на него становилось всё сложнее, а сияние не меркло. Я метнулась щёлкнуть по амулету ещё раз — выключить. Но не смогла приблизиться. От камня исходил жар в разы сильнее, чем в бане. Не выдержав, я зажмурилась и на локтях отползла назад, начиная понимать, что нас ждёт.

Камень сверкнул ослепительно ярко, словно маленькое солнышко, привлекая внимание каждого, кто стоял (а также сидел и лежал) на поляне.

— Глаза! — завопила я и торопливо уперлась лбом в землю.

Грохнуло. Засияло. Оболочка артефакта не выдержала заряда, взорвалась, выпуская на волю всю накопленную энергию и ослепляя тех, кто не успел отвернуться.

Свет померк так же быстро, как и появился. Ночь показалась ещё чернее, чем была, и только надгробный камень продолжал торжественно сиять алым, доказывая, что мы всё же не ослепли.

Короед жалко мявкнул. Отразившийся в его жёлтых зрачках огонь померк, сменившись на тьму и заливая чернотой голодные глаза.

Мы с Висом всё же спаслись. Причём вор, поправ достоинство зверя, умудрился уткнуться прямо в шубу короеда, к полнейшему недоумению последнего. А вот котику повезло меньше: он-то человеческую речь не понял и на какое-то время остался без зрения…

Стоп! Без зрения, а значит и без связи с хозяином!

— Держи его! — я безрассудно бросилась на короеда.

— Держу! — подтвердил Вис, всё ещё прижатый лапами к земле. — По мере возможности… А я чуть было не решил, что ты хочешь от меня избавиться, — с нескрываемым облегчением выдохнул он, протягивая руки, чтобы я помогла ему подняться. Ворюга, небось, решил, что это ради его спасения я рискую собственным здравием. Придётся разочаровать.

— До чего же ты сообразительный! — съязвила я и, отмахнувшись от рыжего, принялась ощупывать шею ослеплённого котика. Тот хватал зубами пустоту и шипел, но ухватить меня не получалось.

Как оказалось, Вис и сам прекрасно мог встать, ещё и меня попытался оттащить от хищника, но я зло отмахнулась, чтоб не мешал.

— Умница внучка, — одобрил призрак бабули, покинув наблюдательный пост и спустившись к нам. В ответ я только уничижительно сощурилась.

Ага! Так и знала!

Выслеживать короедов тяжело; ловить — опасно. Но всё же смельчаки (или дурни, тут как посмотреть) всегда находятся. Уж очень заманчивую цену предлагают те, кто решился на грозную игрушку.

Я пробормотала простенькое заклинание, каким обычно фиксируют шнурки на ботинках, чтоб не развязались в ненужный момент. Таким же заговором можно закрепить верёвку на мохнатой шее, чтобы не свалилась случайно или не зацепилась за ветку в лесу.

Щёлкнул, расстёгиваясь, крохотный замок.

У короеда и правда имелся хозяин.

Брезгливо, двумя пальцами, я выпутала из шерсти слабо подёргивающийся ошейник — полуживой червь, незримо связывающий человека и его верную зверушку, заставляющий хищника исполнять чужую волю. И сразу отбросила, пока мерзость не попыталась уцепиться за моё собственное запястье.

— Ишь, мусорят тут! У себя мусорьте, а тут неча! — запереживала бабуля.

К котику возвращалась воля одновременно со зрением. И в здравом уме он не имел ни малейшего желания связываться с людьми. Он зашипел, как поступил бы, не повинуйся приказу, прижался пузом к земле и попятился.

Короеды — опасные твари и терпеть не могут людей. Благо, и нападать первыми не любят. Другое дело — сами люди. Эти не только нападут, но ещё и подстроят подлянку, наймут кого-то для грязной работёнки и не постесняются нарушить закон, прибрав к рукам редкое животное.

Убедившись, что преследовать его не собираются, кот-переросток сноровисто взобрался по камням и припустил как можно дальше от города, успевшего ему опостылеть.

Серый хвост мелькнул над камнями лишь один раз, и короед исчез.

— Это ошейник, — бесцветным голосом сообщил Вис, припечатывая червя сапогом и вдавливая в землю, пока не перестал шевелиться.

Я промолчала. Что тут ещё добавить?

Вор помрачнел или, может быть, это танец алых бликов надгробного камня так изменил его лицо.

— Я эту подлюку найду и лично отверну башку, — пообещал он, обковыривая засыхающую кровь с носа.

Я хмыкнула:

— Что, заработал психологическую травму и будешь мстить?

Но вор неожиданно надулся:

— Я-то что? Меня по шесть раз в неделю убить пытаются. А вот зверюгу жалко. Хороший котик же. Мя-а-а-агенький! — взор мечтательно затуманился, но Вис опомнился, прокашлялся и деловито закончил: — Правильно ты его не убила. Это какой-то специальный колдовской ритуал был? С ослеплением?

Я только теперь почувствовала, как пересохло в горле от страха. Коснулась ладонью груди, показавшейся обнажённой без брони амулетов, и решительно соврала:

— Конечно, специальный. Или ты думал, что связался с дилетанткой?