Наследная ведунка

— Да ты лаской его, лаской! — посоветовала старуха, устраиваясь на макушке надгробного камня для наилучшего обзора и доставая из воздуха миску с тыквенными семечками, такими же призрачными, как и она сама. — Всякая тварь доброе слово любит!

— Вот тварь! — согласно брыкнулся Вис, с трудом уберегая ягодицы от укуса. — То есть, хоро-о-о-оший котик! — за неимением иных вариантов пролепетал он.

Тварь щерилась, топорщила пепельный загривок и припадала на передние лапы, походя на котика примерно так же, как щука на малька.

— Не помогает! — пожаловался вор.

— А ты нежнее, голосок потоньше! Как с жёнкой в постели! — не унималась интриганка.

Верёвочки на шее путались и мешались. Ну же! Ну же, хотя бы один! Должно же найтись что-то, что поможет! Неужели я настолько срослась с ролью деревенской ворожеи, что способна только молоко у коров отнимать?!

Дура! Зыркнула на хищника со всей ненавистью, которую испытывала к себе, и он сбился с шага, удивлённо лизнул споткнувшуюся лапу, давая жертве передохнуть.

Я бессильно дёрнула всю гроздь кулонов, и верёвочки, задетые сглазом, одновременно лопнули. Подвески попадали к ногам, затерялись в траве.

— Да чтоб тебя!

Плюхнулась на колени, слепо шаря в поросли. Темно! Слишком темно! Солнце давно скрылась, а тусклого закатного света от надгробного камня не хватало.

— Ты ведь уже придумала, как его остановить? — продолжал сюсюкать Вис.

Очень не хотелось его разочаровывать. Убивать не хотелось тоже. По крайней мере, таким образом.

— Да, конечно! Ещё несколько секунд! — но в ладони, как назло, тыкалась только жухлая прошлогодняя трава. — Не давай ему прыгнуть!

Судя по тону, мужчина был совсем не против, чтобы короед прыгнул. Причём, желательно, как можно дальше и в противоположном направлении.

— Кис-кис-кис, пирожочек! Кто моя сладкая булочка? Кто тут красивый пушистик? — рыжий тянул к зверю пустую щепоть, якобы предлагая угощение, второй рукой зажимал кровоточащий нос и отступал.

Серая шерсть встала дыбом от жёстких волосков шевелящихся усов до кончика хлещущего по траве хвоста. Словно гибкое серебристое лезвие, звенящее от напряжения: вот-вот сверкнёт, тренькнет, свистнет… А дальше только кровь. Зверь двигался обманчиво медленно, считая, что, если не бросается с места, обед и не догадается о своей участи. Но, как и клинок, никого не мог обмануть обманчивой неспешностью.

— Ты помурлыкай ему, как кошке! — бабуля аж просыпала призрачные семечки, подаваясь вперёд от любопытства.

— Да вы издеваетесь? — прошипел Вис, но, впечатлённый ворчанием, зародившимся где-то между брюхом и выступающими вперёд резцами короеда, которыми так удобно оставлять метки на деревьях или вспарывать горло добыче, вопросительно пискнул: — Мяу?

Такого унижения тварь стерпеть не могла. Прыгнула с места, без разбега, высоко и сильно, оттолкнувшись задними лапами со скоростью спущенной тетивы. Чудом вписавшись меж широко поставленными передними, на миг зарывшись в густую мягкую поросль на груди хищника, вор уже попрощался с жизнью. Предсмертный укоризненный вопль, если исключить из него всякую нецензурную лексику, гласил:

— Шли бы вы с вашими советами, бабуля!

— А не надо было с энтой поганью сюсюкать, — резонно пожала плечами призрак, делая ментальную пометку, что короеды на ласку не падки.

Кабы не текущая из носа кровь, Вису бы не поздоровилось. Короед прижал его к земле мягкими подушечками лап, с интересом принюхиваясь, распахнул пасть, дохнув на мужчину чем-то малоаппетитным, судя по скорченной в ответ гримасе, и… с оттяжкой, жадно лизнул лицо.

Нет, не сожрёт. Не так быстро, ещё есть пара секунд. Короеды аккуратны и, что мышеловы от кошачьей мяты, балдеют от запаха крови. Слижет, проглотит, искатается в каждой капельке и лишь потом приступит к трапезе, ежеминутно вычищая пушистую шубку от малейших брызг.

Я ползала на четвереньках, хватая подозрительные кочки, но пока отыскала только округлую железную фигурку Лесовки да бусы, растерявшие половину бусин. Кругляшки попадались под колени, трава щекотала ладони, паника нарастала…

— Наконец-то!

В пальцы холодным носом дворняги доверчиво ткнулся камешек. Я ощупала его и машинально щёлкнула ногтем зажигая. Светящийся амулет, может, и не спасёт нас, зато теперь в зеленоватом свете прекрасно видно, куда упали остальные. Вот и уголёк, которым я спугнула шкодника. Интересно, попаду ли в усатую морду? Задену ли при этому Виса?

— Варна! Он меня жрёт! Ой, нет, хуже! Он воняет! Варна, сделай что-нибудь!

Вот сейчас и проверим.

Короед чихал, как котёнок, наглотавшись собственной шерсти в попытке слизать алый отпечаток физиономии воришки с груди. Вис героически трепыхался, прижатый к земле, как породистая собачонка лапищей волкодава.

Я схватила камешек с отверстием в центре, надела на палец. Вот сейчас, сейчас… Хорошенько прицелюсь… Проклятье, было бы чуть светлее!

И светлее действительно стало. А потом ещё светлее. И ещё. Краткое мгновение торжества сменилось беспокойством, а оно, в свою очередь, ужасом.