Наследная ведунка

Отпустив рыжего, я широким шагом пересекла полянку, остановившись возле призрака, прикрывшего глазки и чинно сложившего ручки на животике: ни дать ни взять примерная покойница, даром, что полупрозрачная и по воздуху летает!

— Признавайся, старуха! Книга всё-таки существует?

Я пнула её, но сапог, конечно, прошёл насквозь и повредил лишь самолюбию бабки. Та приоткрыла один глаз, скосила его на меня и нехотя призналась:

— Нет. Ни книги, ни исписанных страниц, ни обложки — ничего. Ни разу за века пергамент не замарали чернилами, чтобы сохранить наши знания.

— Ну? Убедился? — смерила я вора тяжёлым взглядом.

— Но заказчик дал конкретные указания… — заикнулся Вис. — Не описал, но настаивал, что книга осязаема, что её можно к нему доставить…

Старушка снова опустила веки и растянула узкие губы в таинственной улыбке.

— Осязаема. Доставить, — захихикала, как над очень хорошей шуткой, а потом вспорхнула и зависла перед носом воришки: — И что же, ты подвязался её доставить?

— Ваш покорный слуга привык к хорошей жизни, — развёл руками он. — А такая жизнь стоит денег.

С ним хотелось согласиться. С весёлым, беззаботным, полным жизни и чуждым, как этому месту, так и мне. Хотелось протянуть ледяные ладони и согреться пламенем доверия.

Я запустила пальцы в короткие волосы, взъерошила их, с усилием вспоминая, что доверять — нельзя. Что это всегда заканчивается одинаково. И протянула как можно более высокомерно:

— И при этом ты утверждаешь, что не знаешь имени заказчика?

— Мы не успели познакомиться поближе.

— Так как же ты, дурень, планируешь отдать ему книгу, если вдруг всё-таки её отыщешь?!

А так всё хорошо начиналось! Вис убедился бы, что заказчик дал ему ложный след, разозлился (или напугался, тут уж по ситуации) и как на духу выложил бы всё, что знает. А бабуля с её посмертным Великим Знанием отделила бы правду от лжи. Так нет же, крутится, как змей на сковороде! Действительно его, что ли, начать пытать? Да и поможет ли? Небось куда большие умельцы, чем я, пробовали в своё время вытянуть из вора секреты раскалёнными щипцами. Не зря, когда думает, что никто на него не смотрит, он с такой тоской разминает запястья. Не зря под рукавами до сих пор виднеются шрамы, оставленные железными браслетами…

Вис сжал моё плечо и сочувственно покачал головой:

— Ведунка-ведунка… Ты совсем ничегошеньки не смыслишь в воровском деле! Никто и никогда не назовёт тебе имени, а если и назовёт, то соврёт. Никто и никогда не станет встречаться с вором лично, потому что знает, что мы всех родственников до седьмого колена сдадим, как только вдалеке покажется плаха! И ты считаешь, что человек, желающий заполучить эдакую ценность, раскрыл бы свою личность?

— М-м-м… Молодёжь? — призрачная голова выглянула из груди Виса.

— Не сейчас, — я дёрнула вора в сторону, чтобы бабуля скрылась и не мешала беседе, раз уж не спешит помогать. — И как вы сговорились о встрече?

— Условленное место, условленное время. И несколько посредников, — перечислил он, потягиваясь, как ленивый кот. — К тому же, что-то мне подсказывает, что у этих особ достаточно власти, чтобы найти того, кто понадобился. Тебя же нашли.

— Мне-то, конечно, всё равно, — недовольно проскрипела бабка, — я ведь уже мертва…

— Так ты можешь вывести меня на этого таинственного вредителя?

— Но я бы на вашем месте всё же обратила внимание…

— Я много чего могу, ведунка. Вопрос в том, есть ли мне резон это делать…

Старуха не успокаивалась, продолжала бубнеть:

— Нет, ну вообще-то тут довольно скучно. Я не отказалась бы от компании…

Он не боится меня. Вот ни чуточки. Все жители Холмищ опасаются, уважают, стараются выбирать каждое слово… А этому — плевать. Он не видит ни прожитых мною лет, ни магии, ни угрозы. И даже кладбище с призраком в комплекте не спровоцировали его на честность.

Ох, как же я не хотела этого делать!

Я нежно обрисовала ногтем ямочку на его подбородке. Вис с готовностью наклонился, мол, убеди меня!

— Знаешь, а я рада, что ты пошёл сюда вместе со мной, — призналась я вору.

— Почему же? — подался он вперёд, понижая голос.

— Потому что, — я привстала на цыпочки, ощущала его запах — спелых яблок и весны, — никто не услышит, если ты закричишь…

Лесовка всегда благоволила мне. Вот и сегодня, стоило позвать, змея выползла из расщелины в камнях, незаметно обвила щиколотку; повинуясь колдовству, всползла вверх по ноге, скользнула под курткой и замерла в рукаве, как готовый нанести предательский удар ядовитый кинжал.

Я обняла вора за шею и приказала:

— Стань недвижим, что вода подо льдом!

Змея быстрой молнией выскочила из тайника, оплетая шею жертвы и прикусывая свой хвост. Повисла, как диковинные бусы.

Вис шарахнулся от холодного прикосновения, рванул… И завалился назад, не сумев взмахнуть руками. Только замычал, приложившись затылком, и обиженно таращился на меня.

— Бабуленька, ты мне не поможешь?

— И не подумаю! — отозвалась та, зависая в сажени над землёй, подогнув под себя ноги. — Во-первых, он мне нравится.