Наследная ведунка

Несколько раз прятались за гобеленами от слуг. Один раз, вблизи кухни, этими самыми слугами притворились: лакеи прибывших на отбор девиц шныряли здесь постоянно, так что внимания на них обращали не больше, чем на навозных мух. На пирожные не садятся, и ладно. Драгоценностей по дороге попалось столько, что, поддайся мы алчности, до сокровищницы уже не добрались бы из-за тяжести прихваченных по пути золочёных рамок, коллекционных картин и булавок с драгоценными камнями, перехватывающих занавески для создания изящных складок. Но, к моему удивлению, ни один из помощников не соблазнился бесхозными побрякушками. Зато во всех остальных областях косячили так, что это уже не имело ни малейшего значения!

— Пресветлые боги, Мелкий! Что ты уже там опять жуёшь?!

Горняк принялся жевать втрое быстрее и прежде, чем я впихнула его в нишу за огромным балдахином, прячась от пробегающей мимо служанки с полным подносом еды, успел всё проглотить. Мориса втащила за шиворот в последний момент.

— Приотстал и взял у поварёнка в прошлом коридоре, — с готовностью похвастал горняк. — Они на стол к ужину накрывают, там ещё много!

Как на зло, служанка с подносом столкнулась с подружкой и остановилась обменяться мнениями о невестах его высочества аккурат напротив нашего убежища. Я привстала на цыпочки и поспешно закрыла Мелкому рот, а то его заговорщицкий шепоток грозил выдать нас с потрохами.

— А я думала, с тех пор, как папенька Эдорра в эту глухомань сослал, ничего интересного уже и не случится! — удивлялась невысокая девица, уперев тяжёлое блюдо в колено. — А теперь событий столько, что запоминать не успеваешь!

— Вот-вот, — поддакивала вторая, размахивая метёлкой для пыли, — это тебе не столица. Там что ни день, то праздник. Приёмы, танцы, скандалы… А тут? Кабы его высочеству жениться не понадобилось, так бы и бездельничал, пылью покрываясь!

— Да как будто ты сама так побездельничать отказалась бы! Лежи себе в постели до обеда, ни о чём не думай… Эдорр и дальше бы так жил, кабы не егойный папенька!

Метёлка для вида мазнула по вазе у занавески, а я чудом успела зажать нос вознамерившемуся чихнуть Морису.

— Вот не верю, — фыркнула горничная. — Этому щёголю что сын не сильно нужен был, что внуки. Одни траты от них и никакого прибытку!

Поднос скользнул по юбке, и сплетницы слаженно подхватили его у самого пола.

— Ты что же, не знаешь? — ахнула неуклюжая служанка.

Подружка подозрительно сощурилась:

— О чём это?

— О том, что мальчика нашего того…

— Как?! Только что же в саду его видала… — шмякнулась на попу горничная.

— Да ну тебя! Эдорра того… грабанули! Михей из стражи говорил, в самую сокровищницу забрались и чегой-то ценного повыносили. Благо, не всё: видно, охранники спугнули.

Метёлка по-боевому крутанулась:

— Спугнули они, как же! Видала я, как они сторожат! Шлем на пику пристроят, чтоб сдалека казалось, человек стоит, а сами на боковую!

Разволновавшись, девушки принялись таскать с подноса закуски, всякий раз перекладывая остатки, чтобы замаскировать бреши. Желудок требовательно заурчал, а я изо всех сил напрягла живот, словно это могло сделать звук тише.

— Дура ты дура! — обиделась за стражников и чуть покраснела разносчица. — У нас охраны вместе с Михеем хорошо если дюжина человек на весь дворец и окрестные земли. Дрыхнут, потому что людей не хватает! Не хочет никто в глушь ехать служить! А как нас грабанули, Эдорров папенька и заволновался. Я лично слыхала, как дворецкий нашему мальчику депешу зачитывает: так, мол, и так, слуг недостаточно, обеспечить защиту имущества не можешь… Надо жениться и приданным укрепить власть.

— Тю! Так старому козлобороду до Эдорра дела, оказывается нету! Он из-за воров волнуется?

Количество закусок уменьшилось вполовину, так что служанки теперь, напротив, старательно опустошали поднос, дабы не спалиться объедками.

— А будто раньше он на сына не плевал! Ну не наследовал мальчик отцовской хитрости, в покойницу-мать пошёл, так разве можно его с глаз долой? На одно надеюсь: найдёт себе невесту внимательную да заботливую. Она-то его любить будет и за отца, и за мать.

— Да и нам с госпожой всяко веселее будет, — подумав, согласилась горничная. — А в этих столицах нашему мальчику всё равно нечего ловить. Там политика одна, а он натура тонкая, творческая… туповатая…

— Да ну тебя! — рассмеялась невысокая. — Кому этот твой ум счастья принёс? А его высочество хорошо живёт и в ус не дует! Да и в этих ваших столицах он кем был? Тьфу — плюнуть и растереть! Очередной богатенький обалдуй. К власти всё равно не пустили бы. А в здешних краях, как-никак, единственный принц! Смекаешь, дурында?

— Да уж как не смекнуть! Жену бы ему ещё похозяйственнее выбрать… А он всё вокруг той рыжей фифы крутится…

— Трусливый мальчишка! — фыркнул Морис, но, благо, служанки захихикали, изображая благородных девиц, именно в этот момент, и не услышали. — Сослали его, вишь ты. А он и не рыпается!

Пришлось поспешно закрывать коротышке рот второй рукой.