Наследник

– Сколько еще вы будете вмешиваться в мою жизнь! Я хочу жить, понимаешь? Жить, а не выполнять ваши приказы! Все! Я больше не желаю быть царем!

– Ах, не желаешь!? Российский престол – это не работа, которую можно бросить, если она мешает твоим планам на вечер в местной закусочной! – заорал Андрей, да так крутанул штурвал, что катер, разворачиваясь, резко накренился. Михаила отбросило к борту, он упал, схватившись за леер. Холодные брызги ударили по лицу, словно горсть мелких камней.

Моторы притихли, и катер пошел медленнее. Андрей глянул на него через плечо:

– Не ушибся?

– Это мое дело, – устало бросил Михаил.

– Из-за твоего синяка куча врачей будут подняты по тревоге, – покачал головой Андрей. – И ты это знаешь.

– У меня нет гемофилии. Я здоров! – вновь крикнул Михаил.

– Может быть, да, а может быть, нет. – Андрей наклонился, прячась за ветровое стекло, чтобы прикурить.

Михаил знал, что Андрея невозможно вывести из себя. Он никогда не вспылит, не накричит, не хлопнет дверью и не стукнет кулаком по столу. Крайняя степень эмоциональной напряженности выражается у него в том, что он достает сигарету, разминает ее в пальцах, а потом прячет обратно в пачку. Если же он ее закурит – значит, нервы все-таки сдали.

– Говорю тебе, я не ушибся, – сказал Михаил, понимая, что Андрей имел в виду вовсе не его падение.

Но тот промолчал. И это был плохой знак.

Только когда над горизонтом отчетливо прорисовались контуры острова с полосатой башенкой маяка, Андрей заговорил с ним снова.

– У меня тоже иногда такое бывает. В последнее время все чаще и чаще. Становится жалко себя. Все люди как люди, а я будто каторжник какой-то. Прикован цепью, как раб на галере. Гребешь и гребешь, шевелишь веслом. А куда плывет твоя галера – хрен его знает. Видишь перед собой только цепь, только весло.

– Это бывает, – продолжил он с неподдельным безразличием после небольшой паузы, – это нормально. Без этого нельзя. Ты и сам все это знаешь. Необходимое зло. Если бы не было темноты, мы бы не знали, что такое свет и так далее. Да, прикован к галере. Но мир – это не только твоя цепь и твое рабство. Приподнимись – и ты увидишь море, далекий берег. Рано или поздно галера придет в порт, и ты получишь свободу. Извини за красивые слова.

– Боюсь, ты меня неправильно понял, – покачал головой Михаил. – Это ты – на галере, а не я. Ты куда-то плывешь. У тебя есть какой-то порт назначения и есть команда, с которой ты ведешь свою проклятую галеру. А я тоже прикован. Но не к галере, а к стене в темном подземелье. И когда вдруг случайно через щель ко мне пробился луч света, ты эту щель торопишься забить наглухо. Извини за красивые слова, но ты первый начал.

– Хорошо, давай без лирики. – Андрей закурил снова, стало быть, разговор предстоял серьезный. – Ты хочешь на ней жениться?

– Да. Хочу. И женюсь, – твердо сказал Михаил. – Она тоже этого хочет. И нам никто не помешает.

Андрей кивнул в сторону приближающегося острова:

– Как думаешь, нам никто не помешает пришвартоваться к причалу? Туда, где трап? Может, там сейчас все лодки собрались, и нам придется чалиться борт к борту? Тебе не видно отсюда?

– Оставь свои буддистские приемчики, – брезгливо поморщился Михаил. – Они на меня не действуют. Говори прямо – что может нам помешать?

– Многое. Первое – закон о престолонаследии. Женившись на ней, ты не сможешь передать трон наследнику. Второе…

– Какой трон! – в отчаянии воскликнул Михаил. – Где ты видишь трон?! Нет у меня никакого трона! Кто, кроме тебя и нескольких человек, считает меня царем?

– Ты царь по рождению, – глядя вперед по курсу, сказал Андрей. – Твои прадед, дед и отец были царями, а бабушки и мать – принцессами. Все в твоем роду подчинялись закону о престолонаследии, и уже по одной этой причине твой род остался царским. Это не лирика и не буддизм, а неоспоримые факты. Или генеалогия, если угодно.

– Если бы это было так, меня бы не держали здесь, на острове, – покачал головой Михаил.

– А что тебе нужно? – усмехнулся Андрей. – Покои в Зимнем дворце? Тебе будет трудно выкурить Пиотровского.

– Как остроумно! – саркастически ответил ему Михаил, – мне нужна…. Впрочем, ты это знаешь. Без нее я сойду с ума. Что вы станете делать с царем-безумцем?

– Лечить, – ответил Андрей, – может быть, током.

Михаил опустился на сиденье, обхватив голову руками.

– Андрей, – позвал он, – придумай что-нибудь. Ты же все можешь. Придумай что-нибудь. Я без нее не могу, – покачиваясь из стороны в сторону, сказал Михаил.

– Хорошо, – после небольшой паузы ответил Андрей. – Я что-нибудь придумаю, чтобы ты не сходил с ума. Нам нужно сохранить тебя. Иначе все впустую. Ты подумай, сколько народу отработало в этом направлении. Начиная с восемнадцатого года. Сколько сил потрачено.

– Я понимаю. Все понимаю. – Михаилу вдруг захотелось закончить разговор. Но он не справился с собой. И произнес то, о чем все эти годы боялся даже подумать: – Но все это напрасно. Все эти жертвы и усилия. Все напрасно.

– Не говори так, – сквозь зубы процедил Андрей.

– Все напрасно, Андрей, – покачал головой Михаил, – все напрасно…