Наследник

– Она попросила об этом. У матушки Серафимы не нашлось причин для отказа. Но вы не волнуйтесь. К нам многие приходят на какое-то время. Мы принимаем паломниц, они живут у нас, пока не сделают выбор. Возвращаться в мир или оставаться у нас. И многих мы даже уговариваем уйти. – Ее серые глаза смотрели на него сочувственно из-под низко повязанного платка. – Да не убивайтесь вы так. Все равно она не примет постриг без благословения родителей. А они ее не благословят. Не та семья, чтобы дочка в монастырь уходила.

– Но я… я же должен, что-то сказать ее родным?

– Считаете, что должны? Тогда скажите. У нас почты нет, вы уж простите великодушно.

Осенив его крестным знамением монахиня, развернулась и засеменила вниз по каменистой тропе над прибоем. Когда ее черный силуэт скрылся за рыжей стеной откоса, Михаил уселся на камень и обхватил голову руками.

Значит, Катя появилась, чтобы исчезнуть? И он сам проводил ее туда, откуда, возможно, нет возврата? Так вот к чему были разговоры о царском роде! Она не верит, что он может что-либо изменить! Ушла, чтобы развязать ему руки. Дала свободу… Которая ему не нужна…

Он долго сидел, глядя под ноги, где волны накатывались на камни. Монахиня сказала, что у них остаются не все, кто приходит? Она сказала, что Катя не получит благословения? Но и паломницей она сможет жить там сколько угодно. И он ее никогда уже не увидит.

Неужели она не нашла подходящего монастыря в России? И тут догадка, словно молния, сразила его. Он понял, что она осталась именно здесь, чтобы быть рядом.

Он спустился к прибою, разделся и вошел в море. Вода казалась ему слишком теплой, слишком податливой. Хотелось, чтобы вокруг вздымались волны, чтобы ветер хлестал брызгами и пеной. Хотелось шторма. Он плыл, словно пытался побить мировой рекорд. Наконец, выдохся, оглянулся, увидел за собой пенную дорожку. Над блестящей рябью моря высился скалистый берег, и в его бурых стенах чернели полукруглые провалы пещер. Где-то там, в маленькой келье, вырезанной в толще известняка, Катя читает Евангелие.

«А ведь ей там хорошо», – подумал Михаил, перевернувшись на спину и глядя в безоблачное небо. Он бы и сам хотел оказаться в полном одиночестве. Читать любимые книги. Вспоминать любимые места на земле. И любимых людей. Счастье – оно внутри. Оно не может свалиться на тебя с небес, и его нельзя найти под ногами. Оно внутри. Оно распускается внутри тебя как цветок. Вспыхивает, как молния, и в его короткой вспышке весь мир становится ярким и прекрасным. А потом все проходит. Гаснет свет, увядает цветок, и ты снова остаешься один. В ожидании счастья.

«Да, – подумал Михаил, – надо ждать. Надо просто дождаться ее. Она вернется. Или я верну ее сам. Пока не знаю как, но верну».

За ужином Андрей сказал:

– Сегодня спишь в доме у Костаса. Это не обсуждается.

– Хорошо, – безучастно сказал Михаил.

– Кстати, появился еще один катер. Ходит туда-сюда с другой стороны острова. На нем трое, не считая рулевого. Очень активно ловят рыбу.

– Михаил промолчал.

Андрей налил себе кофе, попробовал, поморщился.

– Сладкий.

Михаил тоже попробовал, и тоже поморщился. Он был похож на сироп. Однако даже от одного глотка сердце застучало громче.

– Ты обещал что-то придумать по поводу Кати, – сказал он.

– Я разослал запросы, – ответил Андрей. – Пока ответов нет. Но мы работаем.

– Какие запросы?

– Разные. Когда пойдешь к Костасу, спустись, пожалуйста, по внутренней лестнице. Тебе сейчас незачем лишний раз быть на виду.

– На виду?

– Если ты видишь катер, значит, и они оттуда видят тебя. Сейчас отличная оптика.

Михаил не стал спорить, хотя все происходящее казалось ему театром абсурда. Встав и сняв со стены висевший там карабин, он вышел из комнаты. Раз уж Андрею так хочется, он будет спать у соседей. Он готов выполнять любые, самые нелепые команды. Лишь бы Андрей придумал что-нибудь. Лишь бы на его «запросы» пришли ответы, которые позволят Михаилу и Кате быть снова вдвоем.

Эта мысль преследовала его, пока он не заснул. А заснул он нескоро. Лежа на узкой девичьей постели в уютной комнатке, где раньше жила дочь Селины и Костаса, он разглядывал рисунок обоев и думал о том, какие обои выберет Катя для их дома. Он слышал, как внизу на кухне все еще возится хозяйка, переговариваясь с мужем, а тот курил сигарету за сигаретой, и сладкий дымок просачивался в комнату к Михаилу. Уютные домашние звуки и запахи не давали ему спать. Он обдумывал, где бы им поселиться с Катей. Конечно, в России, если это будет возможно. Катя не сможет без Петербурга… Значит, придется жить там, хотя Михаил предпочел бы держаться подальше от обоих столиц. Брянск, к примеру, прекрасный город. А какие там люди… А Новгород? Один только вид на Волхов чего стоит, особенно если смотреть с башен кремля…

Он проснулся, услышав чей-то голос. Рядом кто-то стоял.

– Михаил Федорович, вставайте.

По голосу он узнал отца Романа. Нащупав в темноте джинсы, Михаил быстро оделся. Лунный свет, падая через открытое окно, лежал квадратом на полу. Отец Роман прошел через этот квадрат, и в его руках блеснула вороненая сталь.

– Что случилось?