Наследник Атлантиды

— Какая приятная встреча. — Он перешел на родной язык. Раз карлик сумел угадать, что Яр родился на Рианне, может, он и язык знает...

«А ведь это может стать проблемой», — подумал он, запоздало сообразив, что мало собрать команду из отменных бойцов, надо бы еще суметь найти с ними общий язык.

— И тебе привет, рианнец, — пробасил карлик. Слова он выговаривал медленно, словно выуживая их из бездн своей памяти. — Ты прав был тогда, вот и свиделись.

Там, в Мире Хаоса, карлик — или, раз уж он находился сейчас на Земле, можно было назвать его гномом, излюбленным персонажем легенд и мифов — был одет во вполне обычный дорожный костюм. Сейчас же он снарядился для боя — тяжелые пластины доспехов., изготовленные словно бы из темно-красного стекла. Да, вероятно, это и было стекло — Ярослав слышал, что в каком-то из миров научились изготавливать особое стекло, обладавшее невероятной стойкостью к воздействию боевой магии. Правда, как это обычно и получалось, стеклянные доспехи были довольно хрупкими и против обычной стали помогали мало.

— Рианнец? Вы с Рианна, Страж? — подал голос еще один гость, невысокий мужчина, весь, от пяток до макушки, упакованный в камуфляжный бронекостюм знакомых очертаний. За плечом его висел тяжелый механизм, очень грозный на вид.

— Да. — Ярослав был чрезвычайно доволен, что еще с одним из гостей удастся договориться без труда. — Да, я родился на Рианне. Меня зовут Вирм...

— Вирм? — Глаза человека, едва видимые за поляризованным щитком шлема, округлились. — Что, правда? Тот самый Яр Вирм? Страж Четвертого круга, погибший...

— Можно подумать, — усмехнулся Ярослав, — кто-то видел мой труп.

— О... — Боец что-то повернул у шеи, раздался щелчок, и он снял шлем. На вид мужчине было лет сорок... по меркам Рианна, это могло означать почти что угодно, от действительно сорока до двухсот. — О, какая честь, Страж Вирм! Ведь мы встречались... там, на холме... перед тем, как вы взорвали биодез!

— Ты... ты был одним из тех парней, что пытались меня прикрыть? — спросил Яр больше наудачу, поскольку лицо мужчины не вызывало у него никаких ассоциаций.

— Вы не могли бы узнать меня, — усмехнулся тот в ответ, понимая затруднения Ярослава. — Я ведь был в шлеме... а я вас запомнил, Страж Вирм. Можно сказать, вы мне жизнь тогда спасли. Меня зовут Дирек Вендер, я... я счастлив быть в вашей команде.

— А меня зовут Застывший След Каменной Ладони На Скале, — пробасил гном.

— Что, правда? — опешил Ярослав.

— Шутка, — хитро прищурился гном. — Судя по выражению твоего лица, Страж, она удалась. Зови Следом, к этому имени я привык. А истинное имя у нашего народа считается тайной. Прости.

Ярослав кивнул, принимая предложенные правила. Сокрытие истинного имени практиковалось у многих народов — особенно тех, кто имел дело с магией. Нельзя сказать, что знание имени противника и в самом деле давало магу какое-то преимущество, но иногда подобные взгляды носят иррациональный характер, и с этим следовало мириться.

Он повернулся к остальным гостям... и замер.

Она была красива — эта стройная блондинка. Он сразу не заметил ее — почти скрытую за широкими плечами мужчины. Наверное, ей пошло бы роскошное, изукрашенное драгоценными камнями платье, но и в простом дорожном костюме из светло-бежевой замши она смотрелась изумительно. Золотые волосы, рассыпавшиеся по плечам, были перехвачены тонкой золотой диадемой, на боку висел тонкий стилет в богато изукрашенных ножнах — драгоценность, не оружие. На плече висела сумка в тон платья, от которой — Ярослав явственно ощутил это — шли волны тепла. Он уже знал этот характерный жар... девушка была волшебницей, а в сумке у нее лежал, в этом не было сомнений, синий кристалл. Его сияние пробивалось даже сквозь плотную кожу, а волны магического жара могли остановить только металл или камень.

Мужчина что-то недовольно пробормотал, метнув в сторону Вирма недобрый взгляд. Женщина чуть виновато улыбнулась и погладила своего спутника по руке. Слов Верменич не понял, но общий эмоциональный настрой уловил — воин выразил неудовольствие тем, каким взглядом какой-то там Страж разглядывает его женщину, и попросил... образно говоря, «перестать облизываться». А женщина сказала своему спутнику, чтобы он не беспокоился, поскольку лучше его все равно никого нет.