Наследник Атлантиды

Но была у них и еще одна способность... о которой в лекциях практически не упоминалось, а в архивах, которые Бирму приходилось изучать по роду своих обязанностей, упоминалось — но с ярко выраженным негативным оттенком. Как и атланты, то'орк умели не только читать мысли разумных — они могли и вносить в них некоторые коррективы. Правда, следовало отдать ящерам должное — то'орк прекрасно понимали, что попытка влиять на разум рас, главенствующих в той или иной вселенной, приведет лишь к ответному удару, который, в связи с малочисленностью чешуйчатых коммуникаторов, станет смертельным. Атланты тому были ярким примером...

И, может быть, именно поэтому не было у атлантов более заклятых врагов, чем то'орк.

«Ты коммуникатор шестнадцатого уровня. — Ярослав старался мысленно выговаривать слова предельно четко. По некоторым причинам этот вопрос он не хотел задавать вслух. — А корректор?»

Ему послышался смешок в беззвучном ответе ящера.

«Ты тоже не любишь корректоров, Страж Вирм? Я не виню тебя. К сожалению, психокоррекция не является моей сильной стороной. Всего лишь третий уровень. Прости, я не смогу взять под контроль даже одного Архонта. Обычного атланта — возможно. Архонта — нет».

«Я не хотел обидеть тебя».

«Ты неплохо контролируешь свои мысли, Страж Вирм. Но я чувствую твои эмоции. И я не обижен. Психокоррекция — зло. Мы пользуемся этими способностями только тогда, когда нет другого выхода. И, поверь, делаем это без радости».

— Я рад видеть тебя в команде, то'орк, — вслух сказал Ярослав. — Что ж, я расскажу вам о том, что нам предстоит сделать. И еще... вы — Стражи. Лавочник говорил, что не все и что вы не прошли полного обучения...

— Только на Рианне Стражей учат, — густым басом ответил След. — В остальных мирах Страж — это сущность. Но ваша методика тоже заслуживает внимания.

Судя по тому, как поворачивали головы остальные гости, то'орк успешно справлялся с функциями переводчика.

«Разве может быть иначе? — услышал он мерный голос ящера. — Мы умеем немногое, но то, что умеем, — всегда делаем хорошо».

Ярослав подробно, насколько только мог, описал ситуацию, ничего не скрывая. Завтра основной удар примут на себя боевики Каррере, но самую важную работу предстоит сделать им, Стражам. Прежде всего Вирму необходимо было знать, на что он может рассчитывать. Мужчины-воины, вампир и человек, проявили к предстоящей схватке живейший интерес. Страж-рианнец был зажат и явно закомплексован — то'орк пояснил, что в присутствии Стража Вирма, живой легенды Рианна, человека, остановившего вторжение, этот боец чувствует себя неловко. Ярослав хотел было объяснить, кто на самом деле показал себя героем, кто пожертвовал жизнью, чтобы спасти друга... но передумал. Сейчас не было времени на подобные объяснения, о той памятной битве можно будет поговорить и позже. О том, как рядовой Страж, потеряв весь свой отряд, до последнего человека, принял предложение командования, от которого не мог отказаться. И никто не отказался б на его месте — поскольку другого выхода тогда не было.

А координатор Биранн мог спасти свою жизнь. Более того, он должен был сделать это — координатор отвечал за безопасность сектора, и его решение вытащить из безнадежной ситуации Яра, заплатив столь высокую цену, было... неправильным. И сам Вирм первым осудил бы старого мага за этот поступок.

Но молодые часто оценивают поступки других не исхода из здравого смысла, а руководствуясь лишь эмоциями. И Яр Вирм, вполне заурядный Страж Четвертого круга, превратился из обычного солдата в героя, как и поддавшийся чувствам старый маг. Вполне вероятно, что это было несправедливо... но что поделать, людям нужны герои. Потом, после боя, можно будет объяснить этому воину все, растолковать, разложить по полочкам... Потом.

— Ты, Дьен, встанешь на острие атаки. Думаю, возможности своей брони ты знаешь.

— Она защитит от магического удара, — кивнул темноволосый Страж. — Вероятно, выдержит и удар автоматной пули.

Его голос в представлении то'орк звучал сочным, красивым баритоном, резко диссонируя с механическим звучанием собственной речи ящера. Перевод то'орк делал почти мгновенно, с ним не сравнился бы ни один профессиональный переводчик-синхронист. Фактически Ярослав уже через несколько минут беседы перестал воспринимать звучащие в его голове слова как пси-передачу чешуйчатого существа, воспринимая фразы, как сказанные самими собеседниками. Так происходит, когда смотришь фильм, где изначальные голоса артистов чуть приглушены и поверх них наложен новый звукоряд. За персонажей говорят другие, но постепенно начинаешь воспринимать это как само собой разумеющееся, а сознание старательно отфильтровывает чужую речь — и вот ты ее почти не слышишь...

— Понятие автомата тебе, я вижу, знакомо?

— Да, — кивнул Дьен, бросая короткий взгляд на увешанные оружием стены. — Я когда-то жил в технологическом мире. Правда, наше оружие было совершенней.