Наследник для генерала-дракона (СИ)

— Я хотела написать Сафир письмо, — положила я ладошки на живот, понимая, что ради малыша вытерплю что угодно, даже равнодушие его отца, — и попросить ее сохранить ребеночка.

— Думаешь, эта прислушается? — генерал произнес «эта» с отвращением, и я понимающе поморщилась.

— Если или когда я снова уйду, — решительно поклялась я, протягивая пальмовую ветвь, — то сразу же вернусь, обещаю. Договорюсь с Дэном, установлю таймер на подольше, он за мной присмотрит…

Я заткнулась, потому что лорд Блэдмор вдруг злобно сузил глаза.

— В твоем мире ты живешь с мужчиной?!

Вот же блин.

— Он мой опекун, — поспешила заверить я, и ярость в глазах дракона немного потухла.

Да что у генерала в голове! Эти вспышки гнева были так похожи на ревность. Но обманываться мне все же не стоило.

— Что с рукой? — спросила я, заметив, что мужчина снова сжал левое запястье пальцами.

— Ничего, — тут же огрызнулся он.

— Дай посмотреть, — шмыгнула я носом и потянулась вперед. — Я же лекарь, помнишь?

— В твоем мире ты тоже лекарь? — уточнил он подозрительно.

— Да.

— Ну, тогда ладно, — неохотно ослабил он кулак.

Осторожно развернув кисть ладонью вверх, я сдвинула ткань мундира и манжету рубашки с предплечья.

Что я ожидала там найти? В глубине души теплилась надежда увидеть метку. Почему я одна должна ее носить? Почему у него такой нет?

Меня ждало разочарование. Тот полукруглый ожог, который вечером я приняла за отметину истинности, исчез. Кожа почти зажила, регенерация была все же быстрее человеческой. Осталась только легкая шершавость на коже. И никакого даже намека на метку.

Едва касаясь, я провела кончиками пальцев вдоль запястья, и Раштон вновь с шипением сжал кулак, отчего у меня все внутренности свело сладкой судорогой.

Когда я взглянула на него снизу вверх, генерал смотрел в ответ, не мигая. Зрачок вытянулся и радужка засветилась.

Глава 37. Единственный выход

— Вроде, не сломана… — поставила я диагноз, не в силах выпустить его руку.

Притяжение к мужчине было невыносимым, воздух будто электричеством наполнился. Все волоски на моем теле встали дыбом.

Ну, до чего же красивый мужик! Губы такие чувственные, ровно очерченные, как у скульптуры. Плечи широченные, взгляд — огонь.

Голова кружилась при воспоминании о жадных руках, скользящих по моему телу. О горячих губах, впивающихся в мои, и тугих толчках, поджигающих фитиль моего наслаждения.

Мне хотелось повторить это снова. Можно даже прямо в карете… Только чтобы все было правильно между нами, а не так, как сейчас. И от невозможности этого становилось больно.

— Такая ты мне больше нравишься, — хрипло произнес вдруг Раштон своим низким, генеральским голосом, придавливая светящимся драконьим взглядом, — на коленях у моих ног.

Черт. Меня бросило в жар. И вроде начиналось как комплимент, но это ж надо было так фразу закончить, что я почувствовала себя его рабыней.

Я торопливо отсела на свое место, осознав, что сама случайно поставила себя в такое положение, когда сунулась со своими дурацкими лекарскими проверками.

Но и он хорош: разве можно такое говорить девушке?

Впрочем, я не должна забывать, что он обычный солдафон и, похоже, не имеет никакого представления, как обращаться с женщинами. И если я продолжу бывать в его мире, нам нужно как-то найти общий язык. Хотя бы ради малыша.

Раштон молчал, и я впала в глубокую задумчивость, чувствуя себя совершенно запутавшейся. Я беременна, и этого уже не изменить. Часть меня была теперь привязана к этому миру стальным канатом.

Разве я смогу теперь вернуться к своей прежней жизни и забыть обо всем здесь случившемся? Ни одна мать не способна бросить свое дитя!

Кроме Сафир, — напомнила себе въедливо, — которая хочет убить его.

Разумеется, это были просто эмоции. Когда б Сафир его родила, то сразу же полюбила бы. Иначе и быть не может.

Но не могу же я быть приходящей мамой, иногда занимающей это тело. Это ненормально, ребенок — не игрушка. Пусть тело не моё, но душа болит, сердце разрывается от мысли, что не мне этого ребеночка нянчить.

И что же тогда мне делать? Переселиться сюда… навсегда? Меня бросило в пот, потому что внезапно я осознала, что это — единственный выход.

Взглянула на Блэдмора: сердце сжалось от его мрачного и неприступного вида. Такой красивый и суровый мужчина. Воин, герцог, замужем за которым я была бы как за каменной стеной.

И плевать, что медицина здесь дерьмовая, корсеты неудобные и нет телевизоров. Зато воздух чистый и здоровье у моего двойника отменное.

Вон же, вообще никаких проблем с беременностью не возникло. С первого раза — в яблочко. Ничего не болит, не тошнит по утрам, даже употребление гадкой травы прошло бесследно. Это тело ребенка точно выносит, я уверена.

Но генерал предлагал мне вовсе не это. Ни романтических признаний при свечах, ни заботы, ни даже скромной церемонии, какая у нас получилась с майором, у нас не было и не будет. Он хочет, чтобы я родила ему сына и… всё.

— Послушай, — тихо начала я, стискивая пальцы от волнения, потому что решиться на такое было сложно, — я обещаю больше не снимать браслеты, я останусь здесь ради малыша.