Наследник для императора

Дракон впечатлился размером грозящей мне катастрофы и заторопился с печкой, стараясь согреть наш дом и разогреть ужин, тем более что вскорости и мама должна прийти. Не ожидала, что наш домашний очаг, верно и преданно служивший столь долгие годы, будут разжигать таким образом. Собственно, если бы я подумала, что дракон вдует внутрь свое пламя, то воспротивилась бы сразу. Но Дирк совета не спрашивал, считая себя самым умным. Решив, что разница между деревенской печкой и камином небольшая, подошел к проблеме радикально.

Огненный вихрь, выданный под сильным давлением, влетел в зев несчастной печи, за которой ухаживают, чистят и белят каждый год, поднял тучу пепла и сажи и вернул все это обратно в лицо Дирку. Потому что печка не камин! Здесь надо заслонки открыть, дров подкинуть и разжигать аккуратно, чтобы тяга не задула огонь. Кто же с драконьим пламенем в закрытое пространство лезет? Только самый самоуверенный дракон в мире, то есть Дирк!

— Бездна! — заорали мы одновременно.

Надо сказать, что я ограничилась одним упоминанием темной прародительницы, а вот дракон разукрасил свою речь цветисто и от души, выписывая такие обороты, что я бы, может, в другой момент и вдохновилась, но сейчас подскочила к пострадавшему и постаралась прекратить его дикий ор на весь дом.

— Стой ты, дракон облезлый! — орала я и пыталась остановить возмущенного Дирка. — Закрой глаза, надо промыть.

— А-а-а! — было мне ответом.

— Нечего орать!

— Сама такая!

— Умолкни, ящерица! Тебя спасать надо!

— Троллий потрох!

— Уймись, я тебе говорю, блошиный рассадник!

— У меня нет шерсти и тем более блох!

— Я смотрю, дочка зятя в дом привела.

В наш дружный ор неожиданно ворвался веселый голос мамы, заставивший меня замереть на месте, а Дирка приглушить звук. Но дракон не прекратил тереть глаза, в которые попала зола. Думаю, он только в далеком детстве совершал такие ошибки, поэтому чувствовал себя неудобно, оттого и взвился в момент.

— Мама? — спросила я ошалело, не веря своим глазам.

— Я, дочка, — радостно улыбнулась она своей белозубой улыбкой.

Она была все такая же — высокая, с правильными чертами лица. Волосы, спрятанные под туго завязанной косынкой, скромное платье из домотканой ткани, обычные сапоги из грубой кожи, которые мама сейчас снимала на входе, и вся такая домашняя, родная. До слез пробило. Я кинулась к ней, бросив негодующего на коварство печки дракона, и прижалась всем телом к самому близкому во всем мире человеку.

— Мама, мамочка, — шептала ей в эти мгновения я.

— Доченька, котенок мой, — отвечала она, поглаживая меня привычным жестом по плечам, голове.

Я почувствовала, насколько же она соскучилась, и поняла, что я сама жаждала этой встречи уже сколько времени. Мы стояли, обнявшись, я читала ее эмоции, как привыкла это делать в последнее время, и таяла во всеобъемлющей любви и нежности самого родного существа во всем свете. Мамочка всегда была тем якорем в моей жизни, который успокаивал и говорил, что дом — это то самое место, где меня всегда любят и ждут. Я боялась признаваться в своих ошибках, опасалась осуждения. Мама была строгой, но справедливой, потому что, если честно рассказать, как все произошло, она всегда старалась научить, поделиться опытом, подтолкнуть к тому, чтобы я могла сделать правильные выводы из сложившейся ситуации. Пусть я выросла и давно привыкла сама принимать решения, сейчас, находясь рядом с единственным родным существом, чувствовала, что мне нужны не только ответы на вопросы о моем происхождении, а еще сочувствие, поддержка.

— Ну что, дочка, знакомь со своим мужем, — подтолкнула меня мама.

— Это Дирк, — протянула я неуверенно.

— Дирк, а дальше? У него наверняка есть фамилия, — посмеялась она над моей нерасторопностью.

— Дирк Гард, — прищуривая слезящиеся глаза, подошел к нам молодой дракон и протянул руку для приветствия.

— Дирк Гард? — переспросила мама, а я почувствовала, как напряглось все ее тело. — А я думала, что ты муж моей Кетрин.

И вот тут нам пришлось срочно решать, что говорить и делать дальше. Я заполошенно метнулась к пострадавшему, возмущенно шипевшему, и пыталась пробиться сквозь панцирь ругательных слов, словно окутавших его. Ведь мы за время дороги обговорили этот визит, дракон предложил спокойно поговорить, рассказать маме полуправду, но попросить защиты, обосновывая тем, что нехороший маг решил сжить со света ее единственную дочку (почему-то дракон особенно был уверен в этом доводе), и спокойно прожить в доме под защитой драконицы пару месяцев. А два дракона — это уже существенная сила против даже самого сильного мага. В общем-то мы стремились к безопасности, хотя я не особо верила, что моя мама — дракон, и именно для этого направились в Аргат.

— Тебе легче? — допрашивала пострадавшего, стараясь поворачиваться преимущественно спиной к маме.

— Глаза жжет, — признался Дирк.

— Мама, воды! — вполоборота почти приказала я, громко выкрикнув эти слова.