Наследник Драконов. Время любить

Первое свое королевское решение она приняла незадолго до свадьбы, когда во дворец от небольшого ума ее мать и Вольдемар со второй подделкой – брачным договором. До них дошли слухи, что девица Уорвик в скором времени станет королевой, и мадам Зинан здраво рассудила, что это, наверное, Ивон добилась успеха. А раз это Ивон, то не составит труда заставить ее выдать им как можно больше денег из королевской казны, например. Или пожаловать титул покрупнее и земли побольше.

Словом, мадам Зинан была твердо уверена, что ей по-прежнему удастся помыкать Ивон, как и прежде. Ей и в голову не приходило, что будущая королева посмеет перечить или осмелится ее ослушаться. С чего вдруг?! Родную мать?! Негодная девчонка!

К тому же, Жанна исчезла, прихватив с собой добрую часть семейного золота. Не все, конечно, но много. Мадам Зинан ощущала непоправимый урон, и сердце ее ныло от жадности. Большинство денег было спущено Жанной в столичных кабаках и в самых дорогих гостиницах. А все потому, что Жанна побежала разбираться с Ивон! Это Ивон во всем виновата! Вот пусть и возместит ущерб. С нее точно не убудет.

Да и напомнить ей, возомнившей себя невесть кем, не помешало бы, кто додумался отправить ее на отбор к королю! Ивон матери ножки должна целовать. Если б не мать – разве была бы Ивон сейчас так высоко?!

С этими мыслями почтенная матушка и пришла в столицу, притащив с собой и сына с поддельными документами – на всякий случай. Вдруг, да представится возможность как-то подсунуть Жанну королю? Мадам Зинан ужасно злилась на то, что Жанна прохлопала свой счастливый случай, и уже предвкушала нытье и ругань любимой дочери по этому поводу. А это было развлечение не из приятных.

Притом Вольдемар-то идти с матерью к королю явно не хотел.

В отличие от нее, почтительный сын был уверен, что теперь Ивон есть кому защитить, и шантаж мамаши принесет совсем не те результаты, на которые она надеется. Но мадам Зинан медведицей рычала, и Вольдемар, стеная и страдая, подчинился.

Требуя аудиенции у будущей королевы, мадам Зинан ее легко получила. Это еще больше утвердило ее в мысли, что она права, и что все задуманное выйдет.

– Ну, – сказала она ноющему Вольдемару, – видишь? Ивон не осмелится меня ослушаться. Это же Ивон. Идем скорее; если будем поумнее, то, может, получим от нее все, что захотим.

И мамаша затопала по дворцовым ковровым дорожкам в раскрытые двери, прямо в тронный зал.

Ивон сидела на троне, непривычно величественная, тихая и красивая, такая возвышенно-утонченная, что сначала матери показалось – вместо живого человека на трон посадили куклу.

А затем она шевельнулась, бледной рукой указав на место у подножие трона – мол, подойдите ближе, – и мадам Зинан тряхнула головой, неободрительно поджав губы.

– Значит, ты в се же пошла этот отбор, – произнесла мать сварливо, будто Ивон сделала что-то нехорошее, и наперекор ей, Зинан. – Хороша же ты, дочка! О королевской свадьбе трубят во все концы, а ты даже не послала за нами!

Ивон смотрела мать печально и молчала. В ее темных глазах была только грусть, и Зинан уже раскрыла рот пошире, чтобы как следует отчехвостить будущую королеву, как вдруг та произнесла, громко и холодно, как звон льда в тонкостенном бокале:

– На колени.

Зинан подавилась собственными словами, ее маленькие мутные глазки покарабкались на лоб, собирая дряблую кожу гармошкой.

– Что-о-о?! – завопила она, негодуя. – Ах ты, мерзавка... Ты кем себя возомнила?!

Но тут оказалось, что фиолетовые неподвижные железные статуи с уродливыми лицами – это вовсе не статуи, а живые люди. И эти люди по знаку Ивон сорвались со своих мест, кинулись на мадам Зинан и Вольдемара, вцепились им зло в загривки, словно злые голодные псы, и повалили на пол, тыча мордами в ноги Ивонке.

Вот это поворот!

– Я не хотел! – тотчас же слезливо заверещал толстый Вольдемар. – Меня заставили! Ты же знаешь ее, Ивон, она кого хочешь к чему хочешь принудит!

Один из Фиолетовых стражей по знаку молчаливой Ивон обыскал толстого братца королевы и нашел документы-подделку. Ивон изучила их медленно, с словно хотела запомнить каждую букву, каждое слово, описывающее хитрожопую жадность родственников.

– Ты же сама согласилась на это! – разъяренной коброй шипела мамаша, наблюдая, как королева рвет магический документ в клочья, прочитав список ее алчных желаний, вписанных в контракт как непременное условие женитьбы короля на ее дочери. – Ну, согласилась же! Иначе б тебя тут не было! Так что не строй из себя святошу! Одно мое слово – и король прикажет выгнать тебя из города кнутами! Думаю, ему не шибко-то понравится тот факт, что ты хотела его обмануть!

– Он знает, – так же спокойно, холодно и отстраненно ответила Ивон, и от этого спокойствия у недобрых родственников кровь застыла в жилах.

– Итак, – произнесла Ивон, покончив с документом и смиренно складывая руки на коленях. – Зачем вы пришли?

– Я не сам, – ныл Вольдемар. – Я не хотел! Действительно не хотел! Она заставила меня!

Но мадам Зинан не сдавалась.