Наследник Драконов. Время любить

Моей жизни... Я буду просить за нее, – внезапно для самого себя решил Валиант, позабыв о своих разногласиях с семейством Уорвик. Это решение пришло к нему внезапно, но оформилось четко, он с облегчение вздохнул, самому себе признаваясь, что Ивон нравится ему, что она заняла все его мысли, чувства, и ее прекрасные глаза тревожат его покой. – Я объясню королю все, что увидел там, в этом поганом гнезде. Они заставили ее, принудили, запугали и забили – должен же король понять страх невинной беззащитной слабой женщины? Я сам понесу наказание за нее, если понадобится. Король суров, но справедлив. Меня он пощадит. Не убьет. А если он сохранит мне жизнь, то значит, сохранит все. Я смогу вылечиться и предложить Ивон себя. Свою жизнь, свою. любовь, – по лбу Валианта скатилась струйка пота. Признаваться самому себе, что влюблен в королевскую невесту, в проклятую ветвь рода Уорвиков, было непривычно, мучительно. Все равно, что дать себе язык вырезать! – Я не дам ее в обиду. Она особенная. Она должна мне принадлежать, я смогу заслужить ее внимание, ее благосклонность! Что она там видела, в своем доме. Какие там у нее были перспективы, дома-то? Никаких. Кто там ею интересовался? Никто. А я попытаюсь заслужить ее доверие! Должна же она что-то чувствовать?! Хотя бы благодарность. для начала неплохо бы и благодарность!»

Маленькая наивная Ивон, беззащитная, трогательная, хрупкая. Кто еще оценит прелесть твоей чистой юности?.. Кому еще ты станешь настолько драгоценна?..

«Ты только моя, – ревниво думал Валиант. Воображение рисовало ему кисти ее рук, и Валиант чувствовал, как горят его губы, жаждущие исцеловать эти руки. Он хотел приживаться лицом к ее груди и с силой содрать с ее плеч серое невзрачное платье, каким так восторгался король. – Ты будешь принадлежать только мне! Ты моя, Ивон Уорвик. Ты добыча дракона. Ты слишком хороша, чтобы достаться кому-то еще. Королю будет достаточно иных невест. Они все красивы, все достойны. А ты – моя. Только моя».

Маска дракона приняла Валианта, поверила в его преданность, глаза сверкнули зеленым светом.

Валиант, погруженный в свои хаотично мечущиеся, безумные мысли, поднялся с колен, встряхнул отяжелевшими кистями – и замер, потому что ему подносили его орудие, его стек, оставленный в замке перед путешествием в дом Ивон.

Руки дежурного прислужника в фиолетовых перчатках протягивали ему поднос с обязательными атрибутами Фиолетового Стража. Его перчатки, его маску, и его стек.

Но теперь это был не рядовой стек, не черный, с потертой рукоятью и ременной петлей.

Теперь стек был белым. Парадным.

Прямой знак того, что его подопечная, Ивон, стала за столь короткое время не просто одной из претенденток, а фавориткой.

Любимой женщиной.

Женщиной, принадлежавшей королю на ложе, женщиной, служившей ему своим телом.

Женщиной, что раскинула перед королем ноги и отдалась ему. Пустила в свое лоно. Отдавшаяся ему. Забывшаяся с ним в любви. Познавшая вкус его члена на своем языке.

Ставшая из невинной и непорочной – чужой.

Помеченная чужим запахом, чужим семенем.

И на нее стоило обратить как можно больше пристального внимания. А белый стек – на белом хорошо видно кровь, если что. Значит, размахивать им стоит очень аккуратно, или даже не размахивать вовсе.

В лицо Валианту кинулась горячая кровь. Он слышал, как демоны хохочут над ним в преисподней, дрожащей рукой принимая свой стек с подноса.

Ивон, которая была неуклюжа и неумела, пробралась на ложе к королю?! Да еще и настолько точно укусила его в сердце, что король придержал руку Валианта, пестующую и направляющую ее?!

Вчерашняя неуклюжая растяпа оказалась на деле так умела, что очаровала короля за пару ночей?!

Валианту казалось, что кожа на его щеках сгорает от стыда. Его собственные мысли, его страсть к Ивон, его влюбленность – возвышенная, жертвенная, – теперь казались ему смехотворными, ничтожными, а прекрасные глаза Ивон в его памяти сменялись на бессовестные, лукавые, насмешливые. Ревность воспламенила его кровь, сожгла в единый миг все добрые намерения, всю веру и всю любовь в тонкий пепел!

Принадлежала другому... не ему – королю. Первому отдалась королю, стонала и извивалась под ним! Подставляла свои бедра под его ласки! Валиант едва не зарычал от ярости, чувствуя, как его колотит, как болью сводит мышцы. Любовь и ревность ломали его так, как палачу и не снилось – а Валиант внезапно вспомнил, как и палач являл ему королевскую милость, наказывая за промахи.

Но это было не так унизительно, не так больно и не так страшно, как осознать, что женщина, которую ты жаждешь всей душой, принадлежит другому!

«Да какого демона! Она моя! Она должна быть моей! Она моя!»

– Моя! – рычал Валиант, сжав острые блестящие драконьи зубы. Если б они были человеческими– покружились бы друг о друга. В глазах молодого дракона сверкали алые искры, его трясло. Тело сводило судорогой, и он не понимал, отчего – от ярости или от невозможности обладать этой женщиной. – Как ты могла предать меня-а-а-а... мои чувства-а-а...