Наследник имения Редклиф. Том первый

Черезъ нсколько минутъ прибжалъ Гэй. На вопросъ, встртилъ ли онъ по дорог Филиппа съ Шарлоттой, и какъ они ему показались, Гэй отвчалъ. — Это олицетворенная картина: «достоинство и кокетство». — И онъ выпрямился, закинулъ плечи назадъ, повернулъ въ полъ-оборота голову, и принялъ спокойную, важную осанку Филиппа; затмъ, вдругъ измнилъ выраженіе лица, голову нагнулъ нсколько на бокъ, прищурилъ глаза самымъ лукавымъ образомъ и сжалъ губы, точь-точь какъ Шарлотта.

— Кстати, — прибавилъ Гэй, разсмшивъ всхъ своей выходкой:- поступилъ ли бы Филиппъ въ священники, если бы онъ учился въ Оксфорд?

— Не думаю, — отвчала Лора. — А что?

— Я никакъ не могу себ вообразить его въ духовномъ сан.

— Врно то, что онъ не былъ бы тмъ, чмъ теперь есть, — сказалъ Чарльзъ. — Онъ вертлся бы среди людей одинаковаго съ нимъ ума и образованія и былъ бы въ своей сфер.

— А сфера то его тогда была бы возвышенне, чмъ настоящая, — добавилъ Гэй.

— Конечно, но и мы за то узнали бы тогда, въ чемъ заключается разница между деспотомъ-феодальнымъ барономъ и деспотомъ-клерикаломъ. Онъ сейчасъ бы смекнулъ, какъ себя поставить въ отношеніи насъ.

— Ну, ужъ тщеславнымъ то его назвать нельзя! воскликнуль Гэй, не вполн понимая аллегоріи Чарльза.

— Кто жъ можетъ обвинить Юпитера въ тщеславіи, — замтилъ Чарльзъ, ставя сестеръ снова въ тупикъ, насмшка ли это, или похвала.

Дйствительно, все сказанное на счетъ умнья Филиппа принаравливаться въ разговор къ способностямъ каждаго изъ собесдниковъ, было справедливо. Шарлотта не знала, какъ его благодарить за подробности, разсказанныя имъ дорогою объ одной интересной, исторической книг, только что ею прочитанной. Филиппъ, кром того, разсказалъ ей, что у нихъ въ Стэйльгурст на пруд есть островъ, на которомъ онъ часто игрывалъ въ Робинзона Крузое, когда былъ ребенкомъ, и при этомъ передалъ ей отрывокъ изъ своихъ дтскихъ воспоминаній. Двочка была въ восторг. Въ эту самую минуту они увидали Гэя, дущаго по дорог. Лошадь его шла шагомъ, поводья были спущены, а здокъ, не обращая ни на что вниманія, задумчиво смотрлъ на небо, насвистывая что-то про себя. Онъ вздрогнулъ, когда Филиппъ взялъ лошадь за поводъ, и она остановилась.

— Вотъ неосторожно то! сказалъ Филиппъ. — Ни одной лошади не слдуетъ довряться, особенно такой горячей, какъ ваша.

Гэй подобралъ поводья и поблагодарилъ за предостереженіе.

— Вы что-то глядите разочарованнымъ сегодня? замтилъ Филиппъ. — Не посадилъ ли васъ на муншдтукъ мистеръ Лазсель, какъ выражается нашъ старый садовникъ.

— О нтъ! отвчалъ смясь Гэй, и немного покраснлъ:- я замечтался о стихахъ Байрона.

   Ihi steed is vatiish'd from the stall
   No serf is seen in Hassan's holl
   The lonely spider's thin grey pall
   Waves, slowly widening over the wall.

— Какъ, Байронъ? воскликнулъ Филишь. — Неужели вы его прочли всего?

— Нтъ, я прочелъ только первую часть, которую нашелъ у себя въ комнат!

— «Гяура» врно? Ну, бда еще не велика; но и это чтеніе вредно для впечатлительной головы. Смотрите, не поддавайтесь ему слишкомъ.

— Хорошо! отвчалъ Гэй, слегка наморщившись; но тотчасъ же улыбнулся, пошутилъ съ Шарлоттою и рысью понесся впередъ.

— Втренникъ! пробормоталъ Филиппъ, смотря ему вслдъ.

— Филиппъ! заговорила вдругъ Шарлотта очень серьезно, — будете вы на меня сердиться, или нтъ?

— Конечно, нтъ, — отвчалъ Филиппъ, никакъ не понимая, къ чему клонится ея вопросъ.

— Гэй общалъ мн не возобновлять вашей родовой мести: общайтесь и вы сдлать тоже!

— Это что за вздоръ? о какой мести вы тамъ толкуете?

— Да какъ же, Филиппъ? Между вашими предками и Морвилями изъ Рэдклиффа, говорятъ, существовала кровавая месть. Вдь это очень дурно; не возобновляйте ея!

— Если ее кто возобновитъ, то ужъ врно не я, сказалъ Филиппъ.

— Въ самомъ дл? А отчего вы Гэя не любите? Мы вдь вс къ нему сильно привязаны, а вы напротивъ; врно, эта месть во всемъ виновата. Послушайте Лору. Она говоритъ, что съ тхъ поръ, какъ Гэй у насъ поселился, домъ совсмъ сталъ другой.

— Гмъ! сказалъ Фижнгнъ. — Хорошо, что вы меня заране попросили не сердиться на васъ, Шарлотта, а право бы стоило. Скажите, Бога ради, кто вамъ вложилъ въ голову весь этотъ сумбуръ?

— Чарльзъ сказалъ мн, - прошептала двочка, опустивъ голову:- и еще… еще…

— Кто еще? говорите громче. я не слышу!

Шарлотта струсила; ей хотлось заплакать, но, вспомнивъ, что она взялась примирить дв враждующія стороны, она удержалась и дрожащимъ, нсколько жалобнымъ голосомъ проговорила:- Вы сами, зачмъ вы сердите Гэя? вы все его дразните и, когда его хвалятъ другіе, вы длаете видъ, какъ будто не слышите, что говорятъ. Это очень дурно съ вашей стороны! заключила она, готовая уже зарыдать.

— Шарлотта! возразилъ Филиппъ съ нжностью, (которой она вовсе не ожидала посл сдланнаго, ею замчанія): — отложите въ сторону вс ваши опасенія и страхи. Чарльзъ просто дурачится надъ вами. Разв вы забыли, миленькая моя кузина, что я христіанинъ и что мы живемъ въ 19-мъ столтіи?