Наследник имения Редклиф. Том второй

— Какъ скучно вы провели эту зиму — начала было снова Мэри, но замолчала, замтивъ, что ея пріятельница вся вспыхнула.

— Да, — отвчала Эмми съ разстановкой. — Теперь, слава Богу, брату легче, и мы успокоились. Какъ я рада, что ты вернулась домой, Мэри, — сказала она.

Гости вздумали заняться музыкой и нкоторыя изъ дамъ начали приставать къ Эмми съ просьбами, чтобы та что-нибудь имъ сыграла. Бдная молодая двушка съ горькимъ чувствомъ вспомнила, какъ бывало весело было слушать импровизаціи Гэя, и ей тяжело было ссть за фортепіано, но, движимая чувствомъ скромности, она хотла уже повинноваться настойчивому требованію гостей. Къ счастью, мать замтила страдальческое выраженіе ея лица и поспшила ей на выручку, отославъ ее къ больному брату на верхъ. Эмми взглянула на мать съ чувствомъ глубокой благодарности и поспшила уйдти, между тмъ какъ мистриссъ Эдмонстонъ предложила гостямъ замнить Эмми Шарлоттою, говоря, что той сильно хочется похвастать своимъ талантомъ.

— Она, вроятно, съуметъ вамъ угодить, — замтила мать съ улыбкой:- а мой больной давно уже ждетъ свою сидлку Эмми; отпустите ее.

Чарльзъ уже спалъ, когда любимая сестра его вошла въ спальню. Накинувъ шаль на плечи, Эмми тихо опустилась въ мягкое кресло и задумалась. Въ комнат, освщенной матовой лампой, царствовала мертвая тишина. Снизу долетали иногда отрывки какой-то пьесы, разыгрываемой Шарлоттой, слышались смхъ и говоръ. Но Эмми наслаждалась своимъ уединеніемъ. Все милое прошлое пронеслось передъ ея глазами въ эту минуту: ей вспомнилось, какіе веселые, оживленные вечера бывали у нихъ въ Гольуэл, когда Гэй и Чарльзъ принимали въ нихъ участіе. Одинъ болнъ, другой далеко — подумала она, и слезы подступили у ней къ горлу.

— Однако, что же это я длаю! сказала она сама себ:- вдь я дала слово не горевать объ немъ въ этотъ святой вечеръ, когда на всей земл миръ. Нечего плакать, сегодня сочельникъ, сегодня и ангелы на небесахъ радуются и поютъ славу Божію. Ахъ! какъ Гэй плъ у насъ въ прошломъ году, забыть не могу! Гости ухали, вс почти разошлись, и онъ заплъ….

Чтобы развлечь себя отъ пробудившихся воспоминаній, Эмми взяла какую-то книгу со стихотвореніями и, раскрывъ ее, принялась было читать, но какъ на зло вмсто строкъ мелькали въ ея глазахъ слова псни, птой Гэемъ, а воображеніе переносило ее въ замокъ Рэдклифъ, окруженный скалами и моремъ; ей чудился голосъ Гэя, ей слышались слова:

   «Въ минуты скорби и страданья,
   Пусть будетъ Богъ твоимъ щитомъ.
   Путемъ любви и упованья
   Ты тяжкій крестъ, смнишь внцомъ!»

— Эмми, это ты? спросилъ вдругъ Чарльзъ, проснувшись. — Зачмъ ты здсь сидишь? Разв ты не нужна внизу?

— Мама прислала меня сюда, Чарльзъ, — отвчала Эмми.

— И хорошо сдлала, я теб пріятную новость приготовилъ. Мистеръ Россъ приходилъ сюда на верхъ и принесъ мн письмо, полученное имъ отъ Гэя. Знаешь ли что, сестра, вдь онъ убжденъ, что Гэй оправдаетъ себя въ глазахъ папа. Онъ положительно меня уврялъ, что дло этимъ непремнно кончится.

Эмми молча поцловала брата въ лобъ.

Чэрльзъ передалъ ей подробно все содержаніе письма, и съ этого вечера для Эмми блеснуло снова счастіе. Недлю спустя, въ конверт, адресованномъ на имя Чарльза, оказалось письмо отъ Гэя.

— Сестра, на-ка, прочитай, — съ улыбкой замтилъ больной, подавая Эмми конвертъ.

Но та остановила его руку и убжала къ матери посовтоваться, слдуетъ ли ей читать запрещенное письмо или нтъ. Мистриссъ Эдмонстонъ видла волненіе, не ршилась отказать ей въ такомъ невинномъ удовольствіи, и Эмми прибжала назадъ къ брату, вся дрожащая отъ радости; она развернула тонкіе листы почтовой бумаги и съ жадностью начала читать письмо, писанное знакомымъ, дорогимъ почеркомъ. Гэй нигд не упоминалъ объ Эмми, но его письма дышали чувствомъ и свжестью мыслей. Moлодая двушка перечитывала нсколько разъ сряду каждую фразу; съ этой минуты она видимо ожила. Въ январ мсяц здоровье Чарльза очень поправилось; начиная съ октября, онъ не сходилъ съ постели, а тутъ, по-старому, облекся въ китайскій свой халатъ, попросилъ, чтобы его перенесли на диванъ и перекатили въ уборную. Сидть еще онъ не былъ въ состояніи, но его такъ радовала перемна мста, что онъ смясь уврялъ своихъ, что онъ пустился въ свтъ.