Наследник поручика гвардии

После поздравлений наступила тишина, нарушаемая лишь перестуком столовых приборов. Нарушила всеобщее молчание хозяйка этого гостеприимного дома:

– Не смогли бы вы, Григорий Иванович, хотя бы в общих чертах рассказать о ходе экзамена? Удовлетворите мое женское любопытство, – с милой улыбкой попросила Ксения. – Ведь я единственная, кто не присутствовал при этом важном событии.

– С удовольствием удовлетворю ваше естественное любопытство, – галантно ответил академик, поддержанный понимающими улыбками мужчин. – Матвей Степанович неплохо, на мой взгляд, справился с вопросами членов экзаменационной комиссии. Особо хотел бы отметить его успехи в овладении иностранными языками, за что, честно признаюсь, побаивался. Ведь мы же, потомственные дворяне, с пеленок привыкли к общению на них, в то время как Матвей Степанович, в силу своего происхождения, был лишен такой возможности.

– Выходит, не зря Андрей Петрович установил порядок, по которому мы в нашем доме через день последовательно общались только на русском, французском, немецком и английском языках? – обрадованно прервала его Ксения, признательно глянув на супруга.

– Теперь-то понятно, откуда у Матвея Степановича за столь короткий срок появились навыки разговорной речи на иностранных языках, – удовлетворенно продолжил ученый. – А чему, собственно говоря, удивляться, если Андрей Петрович обладает превосходными методическими знаниями, являясь профессором университета?

Тот снисходительно улыбнулся:

– Это только необходимые условия, Григорий Иванович, но недостаточные. Ведь обучаемый должен обладать и соответствующими способностями.

Матвей смущенно покраснел.

– Это аксиома, Андрей Петрович. И эти способности Матвея Степановича наиболее ярко проявились, когда он вместо ответа на вопрос о представителях антарктической фауны прочел членам экзаменационной комиссии развернутую лекцию, пересыпая ее латинскими терминами. Собственно говоря, это и решило исход дела.

– А вы не припомните, Григорий Иванович, кто же это, извините за выражение, «подкинул» этот столь выигрышный для испытуемого вопрос? – хитро улыбнувшись, спросил Андрей Петрович.

Академик смиренно признался:

– Каюсь, взял грех на душу… – и тут же гневно блеснул глазами: – А кто же еще, по-вашему, должен был прийти на помощь протеже моего старинного товарища?!

Ксения, сидевшая рядом, привстала со своего места и поцеловала его в щеку.

– Вот, господа, – воскликнул Григорий Иванович, – истинная оценка моего поступка! Правильно говорят, что женское сердце не обманешь!

– За мудрость академика Лангсдорфа! – горячо поддержал его Андрей Петрович, поднимая бокал.

Когда оживленный обмен мнениями приутих, Андрей Петрович обратился к Матвею:

– Теперь, имея свидетельство об окончании университета, ты можешь претендовать и на чин коллежского асессора. Дальнейшее продвижение по службе будет зависеть только от тебя самого.

– За будущее Матвея Степановича! – провозгласил тост Григорий Иванович. – России, как считал Петр Великий, и ее науке нужна свежая кровь. – За вас, Матвей Степанович!

* * *

В кабинет степенно вошла с приветливой улыбкой на лице пригашенная им Ксения Александровна.

Андрей Петрович тоже улыбнулся. «А ведь, наверное, заглядываются на нее мужчины? – самодовольно подумал он, любуясь статью жены. – Повезло же, однако, дураку…» – самокритично дополнил он свою шальную мысль, ухмыльнувшись про себя.

Ксения присела в кресло напротив него, уверенная, что предстоит серьезный разговор. Уж так повелось в их семье: не за чашкой кофе, не в постели, расслабленно отдыхая после нежных ласк, а именно здесь, в кабинете с медвежьей шкурой на полу, они обсуждали самые важные вопросы их жизни.

– Как мне кажется, ты, Андрюша, хотел бы поговорить со мной о замужестве Лизы? – она изучающе посмотрела на него и мягко улыбнулась: – Я не ошиблась?

За почти четверть века совместной жизни они научились угадывать не только настроение, но и мысли друг друга.

– Ты, как всегда, права, Ксюша, – ничуть не удивился ее прозорливости Андрей Петрович. – Наша дочь уже выросла – невеста, да и только! – вздохнул он. – Пришло время озаботиться ее будущим.

– Да тут озабочивайся, не озабочивайся, Андрюша, но при виде Михаила Ивановича Лизонька прямо-таки вся расцветает, – с долей ревности заметила Ксения.

– Вспомни себя, когда я захаживал в гости в ваш дом, – рассмеялся он.

– Ты хочешь сказать, что все передается по наследству? – чуть порозовев, игриво спросила Ксения, вспомнив годы юности.

– Дай бог, чтобы не все, – вздохнул Андрей Петрович.

Ксения прикусила губу. Не дай бог, чтобы ее горячо любимой дочке пришлось пережить все то, что пережила она сама в ожидании ребенка. Причем, как к тому же оказалось, единственного…

Андрей Петрович все-таки, несмотря ни на что, надеялся дождаться наследника. Однако, видя внутренние страдания любимой женщины, уже пожалел о том, что с его губ нечаянно сорвалось наболевшее.

– Чего загрустила, Ксюша? – участливо спросил он. – У меня, честно говоря, есть ощущение, что наша с тобой печальная история не должна повториться.