Наследник поручика гвардии

Тот сидел в глубокой задумчивости. Командующий сухопутной армией уже неоднократно просил его предпринять какие-либо меры к пресечению обстрела его войск турецкими кораблями. А что он, главный командир Черноморского флота, мог предпринять?! Конечно, потопление четырьмя минными катерами с шестовыми минами турецкого монитора[101] «Сельфи», атакованного по примеру Макарова в Мачинском рукаве Дуная в ночь с 13 на 14 мая, имело большое значение. Но это, к сожалению, был всего лишь частный успех, достигнутый к тому же на Дунае. А что он мог противопоставить броненосной эскадре Гоббарт-паши, действовавшей вдоль морского побережья? Лишь «Константина» с его минными катерами… И хотя в штабе флота возросло сопротивление их применению после неудачи Макарова у Батума, логика командира «Константина» убедила его. «Однако не могу же я вот так, сразу, признать свою неправоту?» – усмехнулся он про себя.

– Похоже, что вы, Степан Осипович, пытаетесь прикрыть свою настоятельную просьбу, я бы даже сказал, требование, на выход «Константина» в море мнением известного авторитета. Не так ли?

– Совершенно верно, Николай Андреевич! – ответил тот, почувствовав перемену в настроении вице-адмирала. – Было бы непростительно глупо с моей стороны не воспользоваться им.

Аркас открыто усмехнулся откровенности лейтенанта, а затем, делано вздохнув, как бы нехотя объявил:

– Ну что же, пожалуй, вам все-таки удалось убедить меня. Готовьте «Константина» к выходу в море. Может быть, на сей раз вам повезет больше.

– Обязательно повезет, Николай Андреевич! – просиял тот. – Будьте в этом уверены! – Макаров ликовал.

* * *

Через некоторое время после того, как ранним утром 28 мая «Константин» наконец-то вышел из Севастополя, поднялся ветер, и следовавшие за ним на буксире номерные катера стало заливать водой.

– Уменьшить скорость до семи с половиной узлов! – приказал Макаров вахтенному офицеру. – Будем теперь тащиться, теряя драгоценное время, – с досадой обратился он к старшему офицеру, горя желанием как можно быстрее подойти к Сулинской бухте.

– А пережидать волнение – терять его еще больше, – рассудил лейтенант Скоробогатов. – Придется терпеть. Хотя, надо признаться, на буксируемых катерах командам приходится ох как не сладко, – он бросил взгляд за корму «Константина», где, зарываясь в волны, за ним шли два больших катера.

* * *

Ярко горели, подмигивая мощными фонарями, огни на маяках в Сулине и на острове Змеином. На катерах стали поднимать пары, готовясь к атаке. Однако незаметно «Константин» стало прижимать сильным течением к берегу, и, когда в ночной темноте на это обратили внимание, оказалось уже слишком поздно – судно село на мель.

– Только этого нам и не хватало! – в сердцах воскликнул Макаров и принял решение: – Часть угля – за борт! Завезти с кормы верп! – приказал он.

Старший офицер распорядился, и цепочка матросов потянулась от угольных ям с мешками за спиной к борту.

– Какое добро губим! – воскликнул один из матросов, ссыпая уголь за борт. – Нам бы его да в кузню в деревне, – мечтательно произнес он. – Почитай, на год, а то и более хватило бы.

– Корабль-то куда дороже будет, дура! – прикрикнул на него квартирмейстер.

– Оно, конечно, так, – согласился матрос, – а добро-то, однако ж, все равно жалко.

– Будешь жалеть, Никодим, когда турки, споймав тебя вот на этом берегу, на цепь в остроге посадят да баландой будут раз в день кормить! – хохотнул другой матрос. – Благо, времени там будет хоть отбавляй…

Матросы дружно рассмеялись.

– Прекратить травлю! – раздался в темноте голос старшего унтер-офицера. – Поспешайте, мать вашу так! А то не успеем…

Авральная работа продолжалась, и на рассвете старший офицер уже доложил командиру, что его распоряжения выполнены: часть угля выброшена за борт, судно облегчено, а с кормы заведен верп.

– С богом, Андрей Игнатьевич! – обратился Макаров к лейтенанту Скоробогатову.

– По местам стоять! С якоря сниматься! – тут же раздался зычный голос старшего офицера.

Матросы разбежались по местам.

– Пошел шпиль!

Якорный канат верпа натянулся в струну.

– Машина – полный назад!

Гребной винт вспенил воду под кормой. Судно от напряжения корпуса вздрогнуло, затем задрожало и стало медленно сползать с мели на чистую воду.

– С успехом, Степан Осипович! – радостно воскликнул Скоробогатов. – Прямо-таки гора с плеч!

– Поздравлять будете, Андрей Игнатьевич, когда подорвем первый турецкий броненосец! – сухо ответил командир.

В это время с марсовой площадки раздался взволнованный голос впередсмотрящего:

– Вижу силуэт корабля, идущего из Сулина в сторону моря!

Они быстро посмотрели в указанном направлении, но с высоты мостика так ничего и не увидели.

– Слава богу, что мы тоже скрыты утренним туманом, – с облегчением произнес Макаров. – Посему будем до темноты скрываться здесь, под прикрытием берега, – принял решение он, – а с наступлением ночи начнем действовать, выдвигаясь к Сулину. Усильте, Андрей Игнатьевич, наблюдение! А я, пожалуй, пока что отдохну после бессонной ночи, – он стал устало спускаться с мостика.

* * *