Наследник волхва

Бабка Матрена жила на окраине поселка, к которому почти вплотную подступал девственный лес. Домов здесь было мало, и все они прятались за высокими заборами. Было так безлюдно, что могло показаться, будто живых существ здесь отродясь не бывало. Подруги подошли к воротам, на которых висела прибитая гвоздем ржавая жестянка с нарисованной на ней выцветшей красной краской цифрой 7. Марина не стала стучать, а просто толкнула рукой калитку, и та, оглушительно заскрипев несмазанными проржавевшими петлями, отворилась, пропуская их. Они не успели пройти несколько шагов по двору, как на крыльцо небольшого деревянного дома вышла широкая в плечах и бедрах старуха в накинутой наспех телогрейке. У нее было славное лицо, какое бывает только у физически развитых людей, уверенных в своей силе, которое не портили даже избороздившие его возрастные морщины. При виде Марины старуха радостно улыбнулась, что прибавило ей морщин, но сделало лицо еще добрее.

— Лада моя! — оглушительно пророкотала бабка Матрена. — Не забыла старуху!

Не говоря ни слова, Марина бросилась к ней в объятия, и они обе заплакали, потрясенные встречей после долгой разлуки.

— А это кто с тобой? — спросила бабка Матрена, когда эмоции схлынули. Она отерла ладонью заплаканные глаза и с нескрываемым подозрением уставилась на Ирину, которая все это время стояла в сторонке, наблюдая за ними и насмешливо кривя губы. — Не пойму — то ли девка, то ли парень. И что нынче за мода у молодых пошла? Одеваются так, что не разберешь.

— Матрена Степановна! — с укоризной произнесла Марина.

Но она не стала выговаривать старухе, понимая, что это бесполезно. Вместо этого она взяла Ирину за руку и подвела ее к бабке Матрене.

— Знакомьтесь — это Ирина. Моя подруга, приехала из города. Она тоже школьная учительница. Вы пустите ее пожить некоторое время в своем доме, Матрена Степановна? Моя комната еще не занята?

Старуха критически оглядела Ирину. По ее взгляду можно было догадаться, что молодая женщина в очень откровенном спортивном костюме не вызывает у нее доверия, и она охотно отказала бы ей. Но рекомендация Марины сыграла решающую роль.

— Пущай живет, — махнула бабка Матрена рукой. — А дрова колоть она может? Или сорняки полоть в огороде?

— Матрена Степановна! — снова воскликнула Марина, теперь уже почти с ужасом. — Какие дрова? Какие сорняки? Я же сказала — она городская!

— Так что же, белоручка? — разочарованно спросила бабка Матрена. — Вот еще обуза на мою голову!

Неожиданно вмешалась Ирина, все это время молча слушавшая этот разговор, который велся так, словно ее и не было. Поняв, что ее пребывание в Куличках снова висит на волоске, во всяком случае, в доме бабки Матрены, она, почти заискивающе улыбнувшись грозной старухе, сказала:

— Я могу воду из колодца таскать. По два ведра зараз.

— И то дело, — густым басом произнесла бабка Матрена. — Баню любишь?

— Очень, — продолжая улыбаться, призналась Ирина, не став уточнять, что предпочитает сауну с сухим паром, мужчинами и пивом в жестяных банках. Она сама признавала, что у нее низменные вкусы, но тщательно скрывала это от тех, от кого зависела, предпочитая производить на них впечатление пай-девочки.

Старуха одобрительно кивнула.

— Вот тогда и натаскаешь сегодня для себя воды в баню, попаришься от души. Банька у меня знатная! Дам тебе березовый веник, из личных запасов.

— С удовольствием, — произнесла Ирина и незаметно подмигнула Марине. Та подмигнула ей в ответ, и они обе засмеялись, к вящему неудовольствию бабки Матрены.

— Надо мной, что ли смеетесь, стрекозы неразумные? — строго вопросила старуха, глядя на них подозрительными глазами. — Так я вот вас ужо! Где полено?

Она начала озираться, словно и в самом деле желая отыскать полено, которым собиралась проучить насмешниц. Но Марина не стала дожидаться.

— Пойду я, Матрена Степановна, — сказала она как можно мягче, зная, что своим уходом расстроит старуху. — Дело у меня еще есть в Куличках. Очень важное.

— Что еще за дело? — строго спросила бабка Матрена, словно собираясь решать, заслуживает ли оно того, чтобы Марина ушла. — Говори как на духу!

— Надо в храм зайти, — призналась Марина. Она не хотела говорить об этом, помня о сложных взаимоотношениях бабки Матрены с родным братом, отцом Климентом, и вообще об ее отношении к религии. Но та потребовала ответа, а обманывать Марина не привыкла. — Давно не была.

— Иди, удерживать не стану, — недовольно буркнула бабка Матрена. Она и хотела бы, но не могла протестовать, опасаясь, что ее уличат в пристрастности. — На обратном пути-то зайдешь, порадуешь старуху? Наливочки бы малиновой выпили. Не забыла еще ее вкус?

— Как можно, — улыбнулась Марина. И пообещала: — Обязательно зайду.