Наследники

Молодая певица поражает скоростью и гибкостью — дергает головой, прячет лицо за длинными волосами, отточенными движениями убирает челку с глаз, падает на колени, встает, статично двигает головой влево, вправо, прямо как робот. Сгибает колено, выпрямляет его, а в конце подвывает немного:

— «Ууу… Ууу…»

Танцоры в черных одеждах ложатся возле ног девушки, обвивают руками сияющие в софитах лодыжки.

В полумраке рассеивается струящийся дым. Рози поменяла имидж. Если бы не силиконовые губы — не признала бы. Задрав атласную юбку платья, звезда бредет по дорожке. В ушах сверкают цыганские серьги, на запястьях звенят круглые браслеты. На последнем припеве Рози выгоняет пианиста и не дает ему сыграть заключительную коду. Импровизируя, открытие мистера Кеннета Пена представляет собственную версию инструментального проигрыша.

— Молодец! Браво! Гениально!

— Ну как? — шепчет Эдди и насмешливо улыбается.

— Ты бывал на концертах отца?

— Маленьким. Но я не слушал Группу. Альберта знает больше. Она помнит все выступления.

— Но что ты чувствовал?

Эдди задумался. Я с трудом разглядела его в темноте. Черты лица сливались с чернотой, но секундный блеск в глазах уловить получилось.

— Восхищение?

Он не ответил.

— Бегущий по спине холодок?

Молчит.

— Приятную дрожь и желание вытянуть на инстинкте руку, подпеть?

— Ты ждешь невозможного. Бросай грустить…

— Я ничего не жду… Но у родителей есть коллекция пластинок Группы. Особенной для меня стала первая. Знаешь, та, где много акустических инструментов. Печальный стон спасал от собственной боли и страхов, слезы переставали течь, и я начинала верить в красоту. Пат с ребятами пытаются воспроизвести оригинальное звучание — гиблое дело. Секрет известен твоему отцу.

— Он тоже не знает.

Оживление. Зрители в первом ряду просыпаются и бегут к подиуму снимать на телефон, как долговязый артист в красном костюме обнимается с кудрявой партнершей в короткой юбке. Проходы заполняют танцующие семьи. На лицах искренне радующихся детей улыбки. Они приходят в полный восторг, подбрасывая в воздух сиреневую мишуру. Огненные вспышки, красочные видеопроекции, брошенные в зал зеленые лучи лазера наполняют душу зрителей небывалым счастьем. Веселый ударник четко отбивает ритм, а три полуголые певицы выкрикивают обработанным на компьютере голосом:

— О..а! О..а!

Эдди тронул мое плечо. Обнял. Заботливое тепло растеклось по рукам. Я боюсь оглянуться.

— Певица Марго!

Серебряная звезда блестит на шапке у разряженной в меха артистки. Танцоры хаотично бегают следом, пуская мыльные пузыри. Завязалась драка. Дети, подростки, мужчины, женщины не могут поделить надувные шары, которые разбрасывает закутанная в платок старуха из балета певицы. Остальные пустились во всеобщий пляс, а у меня голова от потока сменяющих друг друга звезд просто взорвется сейчас. Смотрю на улыбчивые и смеющиеся лица и кажется, что это кто-то один. Просто спел на камеру, публику, на секунду убежал за кулисы, поменял личину, наряд и, по новой…

— Великий Певец Туртан с песней «Стена»!

В затянутой пологом колыбели плач ребенка… Выпавшее из рук мальчика письмо с гербовой печатью… Сваленные пачками в мясорубку ученики… Огонь в школе… Свирепство парня в комнате отеля… Летящий в окно торшер, диван, телевизор… Кровь в бассейне и плывущее в багровой воде тело… Содранная маска катится по тротуару… Полуживой музыкант в руках помощников менеджера… Зрители без лиц танцуют в угаре «лунную походку» … Марш молотков с красными ручками… Женские крики и битое стекло на разгромленных городских улицах… Плач мужчины в серой кабинке… Кривляние у зеркала адвоката с птичьим носом… Распахнутая челюсть судьи-червя… Трещина в стене… Ужасный крик… В черную пустоту летят кирпичи…

Элис. Невеста

Жак был у речного вокзала, он заметно похорошел, выглядел взрослее и не казался избалованным юнцом, каким был в Университете, и с каким достоинством он держал себя, помню, что я прощалась с ним на медленном танце, а он не отпускал меня, не мог, поэтому и грезил о встрече, я подошла ближе, Жак уловил легкий аромат духов и повернулся, не сказал ни слова, просто поцеловал, привычка детства, пока неудачник-наследник не разрушил наши отношения.

Дул морской ветер, гудел свисток отходящего парома, а над каменистым берегом парили прикормленные чайки, Эдди редко приглашает меня на прогулку.