Наследники

Последние слова прозвучали как раскат грома. Голова моя упала на стол, я пролежала некоторое время без движения, а когда очнулась — женщины, сотканной из пуха, рядом не оказалось. И сидела я не на стуле, а на коленках у камина и пыталась согреть озябшие руки. Не выходило. Ледяной холод сковывал изнутри. Я закуталась в плед и подошла к окну. Отодвинула плотную занавеску. Пожилой садовник лопаткой ровнял землю в клумбе. Я не видела его лица. Он прикрыл глаза шляпой. Водитель, напротив, бросил котелок на скошенную траву и казался радостным. Воодушевленным. Он мыл машину, чтобы после завтрака отвезти младшую сестру Эдвина на занятия по танцам. Молодой человек в синих штанах и наушниках чистил пруд. Я видела загорелую спину и костлявые лопатки. Он резко повернулся и глянул в затемненные окна, но я успела опустить штору.

— Скучаешь?

Голос Эдвина напугал меня.

— Нам нужно идти. Я покажу корпоративную столовую на первом этаже. Мать не разрешает ходить туда, но я люблю пирожки с вишней. Их пекут по пятницам и воскресеньям. Идем…

Он протянул руку, я приняла его ладонь и ощутила в его пальцах тепло. А потом сбросила плед.

Элизабетта. Мать

Анри читает музыкальный еженедельник, а я, помешивая пенку, наслаждаюсь утренним кофе. Вдыхаю терпкий аромат, и моя голова кружится от этого запаха. Он вернулся в Город. Выпросил у Премьера разрешение присутствовать на празднике сына. Помню, зашла в спальню, а там он. Разложил на двуспальной кровати приборы и портативные компьютеры и, напевая мелодию, периодически перемещался от одного аппарата к другому, нажимал на кнопки и царапал ручкой на шершавой бумаге.

— Новые примочки купил и нужные феньки отыскались!..

Я лишь улыбнулась. Таким одержимым моего бывшего мужа не видела давно. Он выглядел так же, как на том памятном для меня концерте Группы, когда бабушка впервые объявилась после долгого молчания. Только управлял Анри Смит не ревущей толпой в зеленой чаше и лучами света у него над головой, а проводами, клавишами и электронными нотами, которые смешивались в безумную какофонию звуков. И этот звук скользил по моим ушам, резал… Сколько же лет прошло?…

Короткий стук. Не дожидаясь разрешения, в комнату влетела возмущенная Жасмин. Щеки ее распухли. Туфли-лодочки свободно болтались на маленьких ступнях. Еще шаг и она просто потеряет их. Жасмин села и стала говорить быстро, невпопад. Мысли ее несвязанные, она спотыкалась на труднопроизносимых слогах и речь ее больше походила на трещание сороки.

— Надеюсь, ты не успела подписать письма для редакций, дай их мне, быстро, Энни говорит, что не успела!

Я поставила кружку на стеклянный столик. Приподняла сваленные в оранжевом лотке бумаги, нашла нужные конверты и показала Жасмин.

— Эти?

Жасмин с облегчением выдохнула.

— Может, обойдемся без прессы?

— Не выйдет. — Жасмин показала последний номер «ЖЕЛТИ». — Съемку и репортаж мы поручим вот этим ребятам, и это не обсуждается! Соглашаемся на любые условия.

Я брезгливо взяла журнал. Жасмин молчала, а на меня игриво смотрели глаза популярной кинодивы в рыжем парике. Актриса заметно подурнела после скандала, в который втянул ее муж, не работающий, но любящий праздный образ жизни. Репортеры застали его избивающим девушку по вызову в элитном ресторане. Я бесшумно перевернула страницу. Центральный разворот украшала главная новость — дорожную аварию, в которую якобы попала победительница конкурса талантов. Девушку сняли у покалеченной машины, перевернутой на обочине. Позади маячил кудрявый оператор, журналист и сотрудник органов правопорядка. На самой «певице» ни синяка, ни царапины, только вздернутые лаком волосы, подведенные глаза, накладные ресницы, пухлые губы и поникший взгляд, выражающий печаль и сожаление.

— «Как вы себя чувствуете? — прочитала я. — Мисс Поззи ограбили на прошлой неделе. Вынесли ценности из недавно приобретённого особняка. Вы же едва не лишились жизни?

— О…».

Не стала читать дальше. Отбросила подозрительную газетенку на подоконник и вопросительно взглянула на Жасмин.