Наследники

Эдди принимал меня в прежней гостиной. В камине горел огонь, но в комнате с высоченными потолками прохладно. С утра льет дождь. Я попросила принести плед. Рыжая горничная беспрекословно исполнила желание и предложила горячий шоколад. Я не стала отказываться. Подняла голову и увидела, что белая отделка блестит от яркого света, а в углу, вблизи окна, ржавые пятна спускаются по стене и напоминают следы на дорожке в саду.

— Мать ждет нас, — весело объявил Эдвин. — Но прежде важное дело — фотосессия. Своим призналась? — он взял яблоко из стеклянной вазы и начал перекидывать из одной руки в другую.

— Соседка узнала меня и к нам домой скорее. Мои сроду звездными новостями не интересовались, а тут …. Обиделись, читали мораль… Все утро выслушивала… Не знаю, простит ли отец.

— Предупреждал же, расскажи. Некрасиво вышло — узнали правду из телевизора.

— Помню, — я подложила под уставшую спину подушку и ловко поймала яблоко, которое он бросил мне. На его лице читался азарт, задор. На минуту показалось, а не поторопилась ли я? Вдруг отец прав и «школьница» очень быстро надоест ему, как и мисс Элис?

Эдвин взял второе яблоко. Собирался бросить, затем передумал и положил обратно.

— До окончания школы я жил жизнью обычного парнишки, и студентом был обычным. Никто не знал, кроме Элис и Жака Силано, кто мои родители.

Я отказывалась верить. Бросила в него яблоко. Эдвин ловко поймал.

— Странный ты наследник, — живо проговорила я.

— Самый обычный.

Постучали. В комнату вошел «старик» и спешно доложил:

— Мистер Фрэнсис Бойл. Ожидает встречи.

Эдвин, как ужаленный, подскочил с дивана. О яблоках и вазе забыл. Он закрутился, отправил чернобрового дворецкого в кабинет и велел мне дожидаться его. Затем он ушел, а я оглядела комнату. Сухой треск в камине нарушал царившую здесь тишину. Я сбросила плед и подошла ближе в надежде согреть хотя бы руки. Опустилась на колени. Пламя поднималось и захватывало пока еще не обуглившиеся поленья. Серая тень накрыла меня. Я ощутила холод, мороз. Тень дышала в затылок. Я осторожно выпрямилась и неохотно повернулась. Это была она. Женщина, сотканная из пуха. Из моих снов. Сердце застучало в груди. В панике я зажмурила глаза. Открыла. Гостья, приложив костлявый палец к бледным губам, привела в странную комнату, в которой кроме овального стола и пяти шкафов вдоль дальней стены, ничего из мебели не было. Мы шли через узкие коридоры. Стены обиты досками, винтовые лестницы без перил. Женщина уверенно спускалась вниз, а я плелась позади. Вдалеке капала вода, и ноги отказывались наступать на скользкие каменные ступени. И вот мы на месте. Я притворила дверь и села на стул во главе овального стола. Шевелиться не могла. Каблуки приросли к полу. И глаза зачарованно рассматривали не стены, обстановку, а белое лицо и укутанную в кружевной платок голову.

— Прими его, — властно говорила женщина. В руке ее появился странный предмет. Старомодная фотокарточка. Черно-белая. Я увидела лицо. Живое, но выглядело оно излишне усталым, и в испуганных глазах читалась тревога. Я узнала себя в будущем.

— Мисс Элис приезжала. Искала поддержки у Бетт. Но ты не бойся, выпрямляй плечи и иди! Джил ждет помощи, малые детки. Внучка, правнуки — я хорошо знаю их. Они привыкли так жить, иной мир отвергают и вряд ли захотят его познать, прочувствовать. Бедный музыкант угас… Но ты сильнее… Иди… Смелее…