Наследники Белого слона

– Познакомься, – сказал он. – Это профессор Палей, я говорил тебе о нём сегодня утром.

Маленький человечек кивнул и поцеловал мою руку. Теперь я смогла его рассмотреть: у него было очень одухотворенное лицо – чудовищно огромный выпуклый лоб и большие умные глаза. Почему-то он напомнил мне Морехода и у меня заныло сердце.

– Честно говоря, – сказал он во время нашей краткой беседы, – у меня плохие отношения с господином Александером, но, узнав, что случилось, я не смог отказать…

В комнате, где оставались Джем и азиат, что-то хлопнуло, потом дверь открылась и врачеватель молча удалился. Очкарик помчался за ним вдогонку, едва не свернув себе шею на лестнице.

– Мне тоже пора, – сказал Палей. – Было приятно познакомиться.

Я зажгла свечу и проводила его вниз. Очкарика и второго гостя что-то нигде не было видно.

Садясь в машину, Палей сказал:

– Прошу меня простить, если я покажусь вам бестактным, но, милая девочка, мой вам совет: держитесь от него подальше.

Мне не надо было пояснять, кого он имел в виду.

***

Очкарик вскоре вернулся, запыхавшийся:

– Не взял денег, упрямый старик!..

– Думаешь, теперь всё будет в порядке?

– Хорошо бы…

Вдруг мы услышали шаги – кто-то бродил по дому. Очкарик подобрал с земли толстую палку и негромко окликнул:

– Эй, кто там?

Из окна кухни высунулся… Джем. Даже в сумерках было видно, что он выглядит как новенький.

– Вы чего шляетесь по ночам? – подозрительно спросил он.

– Как ты? – нетерпеливо поинтересовался Очкарик.

Выяснилось, что Джем совсем не помнит, что с ним случилось.

Потом я поведала о своем визите в клинику.

– Та-ак… – зловеще протянул Джем. – Значит, придётся нам заняться своей внешностью. Приятель, не желаешь ли разгладить морщинки? – он был просто переполнен энергией. – А ваша "Фарма" какие дела проворачивала с этой кузницей вечной молодости?

– Мы поставляли им, как выяснилось, кое-что… Один препарат. Я не успела тогда из-за тебя как следует покопаться в производственной базе…

– Не из-за меня, а из-за того что поднялась тревога! – недовольно возразил Джем.

– Не перебивай… Так вот, его производственное название я не помню, а торговое наименование препарата "Белый Слон". Возможно, его сегодня вкололи той малышке…

– Что?! – Джем так изменился в лице, что я слегка испугалась.

– Белый слон… – пролепетала я и посмотрела на Очкарика. Тот выглядел не лучше.

– Едем туда немедленно! – сказал Джем. – Они могли почуять неладное и тогда мы снова окажемся в дураках!..

Я была совершенно разбита после сегодняшних злоключений, но оставаться ночью одной в развалинах, да еще после "китайского цирка", не хотелось. Поэтому спустя четверть часа мы тронулись в путь втроём.

***

– Так ты узнала его клиентку? – продолжал расспрашивать Джем по дороге.

– Да… Ей принадлежал дом, в котором я раньше снимала квартиру.

– Как ее зовут?

– То ли Карла, то ли Клара…– я задумалась, – и фамилия такая старинная…

– Случайно – не фон Гогенштауф?

– Точно!

– Надо же, – он коротко и зло хохотнул, – сплошные совпадения! А ты ничего особенного за ней никогда не замечала?

– Как же, – простодушно ответила я, – замечала и не раз: она – ведьма.

– …И?

– Ну, ведьма и – всё.

Он взглянул на меня с отвращением:

– Ну да, конечно… А босса твоего – черти утащили!

Я не поняла скрытой в его словах иронии и удивилась:

– А ты-то откуда знаешь?

– Говорил же я тебе, – обратился он к Очкарику, – она немного того… – и сказал он это таким тоном, словно меня тут и не было.

– Зато ты – идеальный! – заметила я, и больше за всю дорогу не произнесла ни слова.

***

Квартира доктора Реджа, как мы узнали у словоохотливого ночного охранника, – тот разговорился после того, как ребята его связали и сунули под нос мой, вернее, Луизин пистолет, – находилась тут же в Клинике, в левом крыле. Еще он поделился с нами кодом замка, после чего мы заперли его в подсобке, где пахло хлоркой и словно белые привидения висели халаты.

Я буду неточна, если скажу, что господин Редж был удивлён нашим дружеским визитом. На самом деле он был, скорее, в состоянии, близком к переходу в мир иной, где нет требующих невозможного пациентов с тугими кошельками, а доктор – один на всех. Он почему-то вообразил себе, что мы намерены помочь ему отправиться туда поскорее и, верно, потому стал рассказывать очень занимательные вещи. Мы не стали его переубеждать, а просто сидели и внимательно слушали, а Джем ещё и записывал всё его же камерой.

– Мы… наша организация – помогаем людям осуществлять свои фантазии… Знаете, у людей столько дерьма внутри… Если не приподнимать иногда крышку с котла – он взорвётся…

– Да-да, – перебил его Джем, – если человеку, да ещё при деньгах, очень хочется чего-нибудь остренького – пережить авиакатастрофу, например. Или что-нибудь круче…

Я не поняла, о чем он говорит, зато господин Редж, похоже, прекрасно его понял и чуть не впал в кому.

– Эт-то крайности, – пробормотал он, заикаясь, но Джем был неумолим: