Наследники Дерсу. Пасека

– Его за план спрашивают, – Пётр Иванович был в курсе приказа на Иванова, о нём рассказала Лена, – ему бензин не выделяют на нужды работников, ты понять должен. Вот представь: на пожар людей везти, а у тебя бак пустой, ты его на поездку в больницу потратил. Для детей с температурой скорая помощь есть, врач приедет и посмотрит, что делать – в больницу ребёнка класть, или дома мать сама справится.

– Её дождёшься! До Высокогорска тридцать километров и обратно, время упустишь. А бензин лесничий сам ищет, где взять.

– Это так, но для лесхоза твоя поездка – сто литров бензина. Его же списать надо, вот и удержат у тебя из зарплаты по приказу. Что обижаться-то? А насчёт изюбров – на них лицензии берут, охотятся. Если законно всё – что ж тут осудительного? И в Управление в город возят начальству. Без подарка новую машину или трактор получить сложнее. Отдадут тем, кто порасторопнее.

Из-за сопок выкатывалась полная луна, освещая асфальт и деревья. Километров через двадцать свернули на лесовозную гравийную пыльную дорогу. Ещё километров через тридцать поднялись по серпантину на другой склон и затерялись среди развилок заброшенных лесных дорог. Заехали на большую поляну, выбранную под пасеку.

Когда-то тут по склонам ключа Болотного рубили лес, и осталось расчищенное место под верхний склад, где загружали хлысты на японские лесовозы и вывозили в Кенцухе. Теперь эта изрытая колёсами машин и трелёвщиками поляна заросла травой и молодой берёзой, и через неё даже в жаркую пору бежал ручей со студёной водой.

Пётр Иванович с Фёдором и Николаем давно облюбовали это место. После лесорубов остались волока, они заросли малиной и давали пчеловодам каждый год прибыток на мёде. Поляну пчеловоды давно уж поделили меж собой, и каждый набил колышки. Теперь же, когда наступила ночь, дружно разгрузили машины, расставили пчёл по своим местам. Сергею показали место на краю поляны. Ему пришлось поставить улья на землю.

– Утром по свету набьём колья, поможем тебе расставить, – пообещал Пётр Иванович.

Пчеловодный домик на колёсах Николай Тихонович сделал с Фёдором на пару из брошенного прицепа, покрасил в зелёный цвет, и развернуться жильём в тайге на поляне им не представляло труда.

От грузовиков отцепили пчелобудки, и машины, выбравшись на лесовозную дорогу, скрылись за поворотом, какое-то время освещая фарами тайгу, затем растворились в темноте, хотя ещё долго был слышен их гул.

Пчеловоды прошлись вдоль ульев, освещённых луной, открыли летки, освобождая пчёл. Шумя крыльями, злые и возбуждённые, они с жужжанием выползали на свежий воздух и кучились возле летков, расползались по траве, сапогам, брюкам, залезали под одежду, норовя отомстить людям за беспокойство.

Закончив работу, пчеловоды развели костёр, стрясли с себя ползавших по одежде пчёл, шутя, поделились, кто и сколько укусов получил, вскипятили чаю на старом кострище и, отдохнув, подумали о ночлеге.

– Давай ко мне в будку, – скомандовал Пётр Иванович Сергею, – там у меня два ящика под запасные рамки и два матраца, второе место для Лены, когда приезжает помогать, так что ты у меня пока устраивайся.

Сергей прихватил свой рюкзак с продуктами и поднялся по лесенке в будку.

Фёдор устроился на ночь к Николаю.

В субботу утром Сергей и Пётр Иванович развели дымари, чтобы пчёлы не кусали, набили в землю колышков и расставили на них пасеку Сергея. За выходные он пересмотрел пчёл в ульях, нашёл маток, сделал записи в дневнике, прогулялся по лесной дороге, осматривая местность и цветущие черёмухи Маака. В воскресенье вечером вернулся в посёлок с Фёдором.

В следующую пятницу под вечер Фёдор лихо подрулил к покосившемуся забору Севастьяновны, длинно посигналил.

В машине уютно. Сметая мелкие капли мороси с ветрового стекла, постукивают дворники. До заката ещё три часа. Солнца не видно. В том месте высоко над сопкой светлеют лохматые тучи.

С тяжело отвисшим рюкзаком на плече, Сергей в форменной одежде торопливо обошёл видавший виды грязно-молочного цвета «Запорожец». Открыв дверцу, посмотрел, куда сесть. Вместо сидений – корпуса надставок, фляги.

– Не теряйся, старик, в сей час устроим, – Фёдор располагающе улыбнулся, его голубые глаза азартно блеснули в ожидании удачи от первого медосбора. Потеснив по-медвежьи крепкой рукой скарб, положил на бок флягу и вынул из-за своего сиденья старый ватник, постелил для мягкости.

Засунув рюкзак в свободную надставку, Сергей втиснулся в машину, оседлал флягу. Осторожно, чтобы не прищемить руку, захлопнул дверцу.

– Флягу не открой, – предупредил Фёдор, нажимая на стартёр и трогая машину с места, – там сахар.

Тут же сменил тему разговора, поглядывая по сторонам и выскакивая из переулка на трассу.

– Ну что, не завёл себе кралю?

– Есть на примете.