Наследники империи

– Ты безумен, – спокойно заметил Аммат. – Годы бессмертия сожгли твой разум. Хочешь уподобиться богам, но ты всего лишь человек.

– Узрите все и уверуйте в мощь Тени! – торжественно провозгласил старец. – Поведайте маловерным, как Тень впустила мертвого бога в мир живых!

Каменная стена позади саркофага заколыхалась, источая белесый туман. Закручиваясь спиралями вокруг останков Тота, нити тумана наделяли мертвого бога плотью. Вскоре из саркофага наружу шагнуло огромное ящероподобное существо, своды храма дрогнули от яростного рева. Жрецы разом пали ниц пред своим ожившим божеством.

– Веди свою армию на поле брани! – воскликнул ведущий Тень.

Стена исчезла, открыв безграничный темный провал, из которого повеяло могильным холодом и трупным разложением.

Переведя взгляд на Аммата, ведущий Тень произнес:

– Арамейцы и их союзники собираются сражаться за побережье. Тот сокрушит их жалкое сопротивление, храмы Дромидиона сгорят и твоих богов похоронят. Когда Арамея падет, вера в силу Тени возрастет тысячекратно и тогда Маграхир не устоит.

Тень паука накрыла хрустальную сферу и старца.

* * *

В пылу сражения ни хишимерцы, ни арамейцы не обратили внимания, как на вершине невысокого холма со стороны заката появился всадник, затем еще один, за ними еще и еще, с бунчуками на кончиках пик.

Бросив взгляд на поле боя из-под ладони, Шамрангх произнес:

– Похоже, первый бой арамейцы проиграли. Они пытаются отступить к Хоруму.

Сотни тел устилали степь, павшие бойцы с обеих сторон в измятых, потемневших от крови и изрытой земли доспехах лежали вперемешку с умирающими от ран, порубленными и растоптанными, задыхающимися под трупами, истекающими кровью. Арамейские ополченцы, вынося с поля боя своих раненых, втягивались в распахнутые ворота Хорума. Разрозненные группы княжеских воинов медленно отступали следом, сдерживая натиск тяжелой хишимерской пехоты и кавалерии. За передовыми отрядами хишимерской армии в степи разворачивались свежие когорты, перестраиваясь в боевые порядки.

– Чего же вы медлите?! – нетерпеливо воскликнула Иррея, обнажая свой меч. – Там гибнут наши люди!

Шамрангх кивнул остальным вождям:

– Поможем арамейцам сохранить силы. Сегодня битва не закончится, а их клинки нам еще понадобятся. В бой, братья!

Гипитские всадники волнами покатились вниз. Огибая холм и на ходу перестраиваясь в боевой клин, на равнину выкатились колесницы кочевников. В то время, как всадники гипиты обрушились на правый фланг хишимерской кавалерии, тяжелые боевые колесницы смяли тылы пехоты. В очередной раз за день все смешалось в отчаянной рубке.

На холме остались лишь Ортданатха, Тангендерг и Коринта. Девушка взглянула снизу на каданга, сидевшего верхом на своей лошадке и спросила:

– Ты не будешь биться?

– Там и без меня полно народу, – безразличным тоном ответил Тангендерг.

Получив поддержку гипитов, арамейцы, наконец, перестроились в боевой порядок и продолжили отступление более слажено, сдерживая натиск хишимерцев и вынося из боя раненных бойцов.

– Арамейская девочка не бережет себя, – заметила Ортданатха, указав на Иррею, бросившуюся в самую гущу сражения.

– Она смелая, – не без зависти сказала Коринта. – Ты спрашивал о воительницах, – напомнила она кадангу. – Вот тебе воительница. Сильная и отважная.

– Просто глупая девчонка, – равнодушно отозвался Тангендерг. – Еще не научившаяся ценить жизнь, свою и чужую.

Коринта недоуменно потеребила кончик носа и хмыкнула:

– Знаешь, иногда ты кажешься еще более странным, чем обычно.

– Знаю, – все так же безразлично ответил каданг.

Он спешился, взял Коринту за руку и положил ее ладонь на гриву своей лошади:

– Присмотри за ней.

Сам он направился вниз с холма. Коринта удивленно взглянула на шаманку:

– Он все-таки решил биться? С чего вдруг?

– Не пытайся осмыслить его поступки, – посоветовала Ортданатха. – Он всегда делает только то, что считает нужным для себя.

Между тем натиск хишимерцев не ослабевал ни на мгновение. Поначалу слегка замешкавшись при неожиданном вмешательстве гипитов, захватчики вновь устремились к городским воротам, тесня защитников Хорума.

Копье насквозь пронзило шею гиппариона Литария, конь рухнул, сбросив седока. Лежа на спине, князь принял на щит удар хишимерской секиры. Следующего удара не последовало, хишимерец сам упал рядом, обрызгав князя кровью. Опустив топор, Литарию протянул руку Далман.

– Держись князь, битва будет еще долгой, – сказал крестьянин.

– Точно, – согласился Литарий, поднимаясь на ноги. – Ты почему здесь? Я велел всем ополченцам отойти к Хоруму.

– Думаю, мой топор и здесь лишним не будет.

Они продолжили рубиться плечом к плечу, отражая удары хишимерских воинов и разрубая вражескую плоть. С головы до ног покрытые грязью и кровавыми брызгами князь и крестьянин сейчас мало отличались по виду.

– Наши воины уже входят в Хорум, – сообщили князю, когда за спиной поднялись стены города.

Лучники на городских стенах и башнях осыпали хишимерцев стрелами, однако и это не ослабило натиск врагов. Тяжелая кавалерия царя Орангера сбила напор конников гипитов, в то время, как пехота все так же теснила арамейцев.