Наследники империи

Он опустил колун на землю, оперся на топорище тяжело выдохнул и сжал зубы.

– У тебя кровь повсюду, – заметила Коринта, указав на бурые пятна проступившие сквозь повязки. – Тебе полежать надо.

– Все, что мне надо, это отмыться хорошенько.

С черного хода из трактира вышла женщина средних лет в кожаном переднике. Окинув одобрительным взглядом кучу наколотых поленьев, она произнесла:

– Ты неплохо потрудился, бродяга, и честно заслужил свою мясную похлебку.

– Накорми ее, – Тангендерг указал на Коринту. – С ней еще один спутник, она покажет. Покорми их обоих. Я пока соберу поленницу. А ты сделай то, что обещала.

Женщина кивнула и поманила Коринту за собой:

– Пойдем, девочка.

Иррея по-прежнему стояла на том же месте, не отводя взгляд от каданга. Из задумчивости ее вывело легкое прикосновение к плечу. Повернув голову, девушка увидела рядом с собой Кадония.

– Рад видеть тебя невредимой, – произнес молодой князь.

– Я тоже, – рассеянно кивнула Иррея.

Она снова бросила взгляд в сторону дровяника.

– Этот странный парень спас нас всех, – заметил Кадоний, проследив ее взгляд.

Иррея ничего не ответила. Легким прикосновением к плечу легардийский князь вновь заставил девушку обратить на себя внимание:

– Надеюсь, после этой битвы ты больше не сомневаешься во мне?

– Я слышала о том, что ты сделал, – кивнула Иррея. – Ударить с горсткой всадников в тыл всей хишимерской армии было храбро, но не разумно. Впрочем, как все, что ты делаешь.

Кадоний помрачнел:

– Считаешь меня глупым?

– Считаю тебя слишком гордым. И безрассудным. Ты мог погибнуть со всеми своими воинами.

Она перевела многозначительный взгляд на побуревшую от крови повязку князя.

– То есть, мне не стоит надеяться на твою благосклонность и засылать сватов?

Иррея лукаво улыбнулась:

– Я подумаю. А сейчас извини, мне нужно идти. А тебе лучше сменить повязку, пусть твою рану осмотрят жрецы.

Оставшись один, Кадоний взглянул на каданга, собиравшего наколотые дрова в поленицу, и нахмурил брови.

* * *

Поравнявшись с разбитыми повозками, хаотично разбросанными вдоль дороги, царь Орангер натянул поводья. Сопровождавшие его немногочисленные телохранители осадили своих гиппарионов. Насколько пустынно было вокруг на протяжении всего пути от Хорума, настолько оживленно оказалось здесь. Среди останков разбитого легардийской кавалерией обоза суетилось множество людей, разбирая все, что представляло хоть какую-нибудь ценность. То и дело среди мародеров вспыхивали короткие стычки, но тут же угасали, все были слишком заняты грабежом. Бежавшие с поля боя после разгрома воины, лишившиеся своих командиров, наткнувшись на обоз, спешили хоть как-то обогатиться.

Свесившись с седла, Орангер грозно вопросил:

– Не признаете своего царя?!

Ближайшие к нему воины склонили головы. Царь помрачнел еще больше. Если от наемников-дикарей ждать особого почтения никогда не приходилось, то поведение собственных воинов можно было счесть откровенным неповиновением. Еще не так давно подданные падали ниц перед своим повелителем, теперь же удостаивали его чуть ли не небрежным кивком головы.

– Где ваш вождь? – снова спросил Орангер.

Воины лишь пожали плечами. Судя по выражениям лиц, им не терпелось продолжить прерванное занятие и появление царя вызывало лишь досаду. Будь у Орангера побольше бойцов, он отдал бы приказ изрубить дерзких на части. Но сейчас, когда при нем осталось лишь несколько телохранителей, верность которых тоже вызывала сомнения, вступать в стычку с озлобленными и разочаровавшимися в своем полководце вооруженными людьми было бы крайне неосмотрительно.

Пришпорив гиппариона, царь Орангер продолжил свой путь. Покосившись на следовавших за ним телохранителей, царь подумал, что они охотнее остались бы среди мародеров, нежели сопровождали своего повелителя. Собрав огромную армию, Орангер до самого начала похода сумел продержать воинов на одних обещаниях, не заплатив никому ни гроша. Теперь же те, кто уцелел, неизбежно придут в Мархаб и потребуют плату за свои услуги. И никому из них не важно, что дело, за которое была обещана награда, не сделано.

Весть о победе арамейцев над Тотом следует по пятам за остатками разгромленного войска. Большинство жрецов оказались в плену у арамейского императора, что отнюдь не добавляет бойцам желания вновь собраться под знаменем своего царя для нового похода. Вожди племен наверняка возложат ответственность за поражение на своего правителя, их поддержат озлобленные наемники. Остался лишь один призрачный шанс удержать власть в своих руках – вернуться в Мархаб раньше всех, собрать тех немногих, в ком еще хоть чуть-чуть сохранилась верность, и первым нанести удар по недовольным, перебив их поодиночке.

* * *

Опустившись в большой деревянный чан, Тангендерг сжал зубы, замер на мгновение, затем погрузился в горячую воду с головой. Вынырнув, он положил руки на стенки чана, откинулся головой назад и закрыл глаза. Вода закапала с локтей на пол.

Жена трактирщика собрала его одежду.

– Отмокай, бродяга. Наши работники выстирают твои вещи, высушат и заштопают.

Она вышла, плотно закрыв за собой дверь.