Наследники хаоса

– Нет. Никаких клинков. Клянусь, – изгибаясь от преданности, пробормотал слуга.

Бровь бывшего пирата вздернулась:

– У него не было никаких клинков, иначе я охотно бы их вернул.

– Вы знаете, где он находится?

Джаред Финис метнул взгляд на слугу, и тот послушно заговорил:

– Нет. Этот парень оплатил свой долг последними деньгами и совсем без средств ушел прочь…

– Ушел прочь? – рявкнул берсеркер, служащий Финису. – Эта сволочь вернулась, чтобы прикончить моего брата!

Пират поднял палец вверх, и грозный воин сразу замолчал:

– Нет, он не был тебе братом. Только сослуживцем. Называй вещи своими именами.

Тот не посмел возразить.

Эдвард ещё раз осмотрел шикарное помещение:

– Тогда прошу меня извинить. Я продолжу поиски.

– Постой-ка! Ты номер один?

«Знакомые слова…» рука Крона легла за меч. Всё его существо напряглось. Демон наполнил мышцы голодом сражения.

– Никаких потасовок! – пресек перепалку Джаред Финис. – Мне плевать на ваши разборки. Не надо чернить мой дом своими глупыми соревнованиями…

Эдвард ухмыльнулся, видя досаду на роже другого берсеркера. «Он не понимает, что хозяин спас ему жизнь…»

* * *

– Знаешь Авеля Низкого? Маг ветра, что работает на Совет Семи и живет в Гонсе?

Темнокожий бармен не отличался дружелюбием. Он только мрачно вгляделся в мужественное лицо Эдварда. Его большие карие глаза согласно моргнули, и ни один другой жест не поведал бы о согласии красноречивее.

Берсеркер положил на стойку серебряный, и тот быстро исчез под рукой бармена:

– Найдешь колокольню с желтой крышей. От неё двести шагов вдоль пруда, а потом идет решетчатая стена. За ней уткнешься в маленький домик, похожий на сторожевую будку пса, только размером побольше. Там и найдешь этого мага. Только знай: люди говорят, что он легко убьет за самое незначительное оскорбление.

Эдвард хлебнул виски и выложил ещё одну монету:

– Знаешь этого парня? – портрет принца оказался у него в левой руке.

Бармен отвел монету обратно.

– А мне денег не дашь?

На секунду Эдвард даже растерялся. Перед ним возникла простая девушка, с простыми потребностями и очень непростыми фигурными данными.

– Деньгами не бросаюсь, но выпивку куплю! – он повернулся к девице. «Плечи расставлены. В глазах хитрые искорки». – Сегодня у меня много дел, но я с радостью посижу с тобой вечером!

Она прижалась к его плечу. Всё ближе и ближе, словно боясь потерять. А он по-дружески обнял её, собираясь уйти.

– Я хочу посмотреть, как ты будешь махать своей железной дубиной! – поиграла бровями она.

– Сейчас я занят поисками и не могу тратить время…

– Кого ищешь?

Эдвард не показал портрет. Только слегка прошелся пальцами по её пышным волосам:

– Молодого парня, который успел потерять всё имущество в этом городе. Ах да… Он ещё отлично сражается. «Раз уж одолел берсеркера». Без понятия, где его искать.

– Ну ты и глупыш!

– Что? – он нахмурил брови.

– Гонс – это город, который славится Ареной битв! В мире нет места лучше, где человек без денег мог бы заработать целое состояние с помощью куска металла и пролитой крови.

Эдвард поднялся:

– Что ж, красавица. Назови мне своё имя, и мы сейчас же отправимся на арену…

– Но билеты уже распроданы! – воскликнула она.

– Дорогая, перед берсеркером открываются любые двери!

* * *

Он подхватил спутницу за талию и в три шага оказался наверху десятиметровой стены арены.

– Боги! Ты просто монстр! – похвалила она.

Эдвард улыбнулся. Пространство вокруг завертелось. Люди замелькали, как фигурки на шахматной доске. Ветер наполнил глаза слезами. И вот они уже стоят у первого парапета и наблюдают зрелище с первого ряда.

Берсеркер удивился, но на арене дрался настоящий маг. Наемников выпускали по трое, и они очумелыми глазами смотрели на красноглазую маску чародея. Это было страшно. Эдвард ухватил их чувство и как завороженный уставился на поле боя. Он вспомнил себя в юности. Когда первый маг предстал перед его взором – страшный, не от мира сего, само порождение зла, источающее забытую силу из кончиков пальцев – было жутко. И дрожь бежала по спине, когда Крон видел это воспоминание. То был его первый бой. Кровавое крещение. Он победил и вручил голову мага главе клана, но в том не было ничего прекрасного.

«Я был воином. Взрослым. Сильным. Стойким. Обученным. А это…» На арену выходили сморщенные жизнью люди. Доспехи на них висели, как труха на дереве, и сыпались от одного прикосновения. Было очень несправедливо. Разница в силе – колоссальна. Но не это поражало Эдварда, а то, что люди вокруг смеялись.

Наемники внизу писались в штаны и кричали при виде красных глаз. А зрители ликовали, указывая вперед пальцами и пританцовывая от восхищения. «Нет. Не ради этого я пришел». Он весь ощетинился. Плечи задрожали. Ему вдруг захотелось скинуть одного из этих идиотов вниз и посмотреть, как этот трус обосрется от страха. «Гнусное человеческое отродье! Разве это зрелище стоит того, чтобы им восторгаться?»

Он отвернулся. Девушка прижалась к плечу:

– Тебе не нравится… Понимаю. Они слабые, да? Но вот, посмотри, – указала она: – Эти последние! Самых сильных выпускают только в конце!