Наследники с Пайнэппл-стрит

После ужина мать, брат с женой и сестра ушли, а Дарли долго купала Поппи и Хэтчера в ванне. Пену она взбила максимально пышную, постаравшись, впрочем, избежать раздражения глаз и мочеполовой системы у детей. Она мыла им головы, пока волосы не заскрипели от чистоты, потом вытерла полотенцем, нанесла лосьон на ноги и спины и наконец отправила надевать пижамы. Малкольм работал допоздна, поэтому детям она читала на ночь в своей постели – одну книгу за другой, о зубных феях, троллях, волшебных школьных автобусах и домиках на дереве. Оба были еще настолько малы, что часто путали реальность с вымыслом. Оба верили в магию, и Дарли часто ломала голову, не зная, когда следует вмешиваться и говорить правду, а когда позволить им помечтать. Недавно Хэтчер попросил сделать ему уменьшающую машину, и они на протяжении нескольких дней склеивали вместе картонные коробки и рисовали кнопки и рукоятки, но игры неизменно заканчивались тем, что он страшно расстраивался, убедившись, что машина на самом деле ничего не уменьшает. Поппи только и болтала, что о зубной фее, считая дни до того момента, как у нее выпадет первый зуб. Однажды Дарли наобум сказала дочери, что у нее самой первый зуб выпал в семь лет, и Поппи восприняла это как непреложную истину и возмутилась несправедливостью, когда у кого-то из детей в классе первый зуб выпал в пять с половиной. Когда Поппи спросила, что зубная фея делает со всеми выпавшими зубами, Дарли наспех придумала объяснение, что фея отдает их младенцам, которым нужны зубки, и с этого началась длинная, запутанная и лживая история о том, как фея помещает эти зубки в крохотные ротики, и, видимо, именно поэтому малыши все время капризничают.

Дочитав четвертую книжку, Дарли отвела детей в их комнату и уложила в постель. Пока она укрывала Поппи одеялом до подбородка, дочь вдруг взглянула на нее, причем глаза у нее были совсем не сонными.

– Мамочка, а что бывает, когда умираешь?

– Ну, милая, опять ты об этом… На самом деле мы не знаем, что происходит после того, как мы умираем, но в каком-то смысле мы остаемся частью этого мира навсегда. Наши тела попадают в землю и становятся частью земли, затем на этой земле растут растения, трава, цветы, и мы становимся частью этих растений, и, может быть, мимо проходят какие-нибудь животные, съедают эти растения, и мы становимся частью этих животных, и так продолжается бесконечно. – Дарли отвела волосы Поппи со лба и увидела, как ее малышка сосредоточенно нахмурилась.

– Значит, птичка, которая сегодня умерла?..

– Да, милая?

– Ведь ты же бросила эту птичку в мусор, значит, она навсегда останется частью этого мусора?

– О, нет, но… кто-нибудь зароет ее в землю, – солгала Дарли. – Я очень люблю тебя, милая. Сладких снов. – Она погасила свет и, пятясь, вышла из комнаты, в полной уверенности, что дети у нее вырастут совершенно шизанутыми.

Дарли и Малкольм обменялись брачными клятвами дважды: один раз – в церкви, перед Богом, друзьями и родными, и второй – шепотом той же ночью в постели, держась за руки и хихикая над накладными ресницами, прилипшими к подушке и напоминавшими пауков, и заколками-невидимками, которые Дарли продолжала находить в растрепавшихся волосах. Посверкивая обручальными кольцами на свету, они прошептали: «Клянусь никогда не рассчитывать, что ты будешь собирать мне чемодан, клянусь никогда не прятаться в кабинете и не делать вид, будто работаю, когда пришли друзья, клянусь никогда не садиться сзади, чтобы ты возил меня как шофер, клянусь никогда не спать ни с кем, кроме тебя».

У Дарли были друзья, двоюродные братья и сестры, кипучая светская жизнь с десятком человек, которым она могла позвонить насчет коктейля, партии в теннис, маникюра и даже, пожалуй, почки, – но никому она не доверяла так, как Малкольму. Ее муж, вне всяких сомнений, был лучшим, кого она когда-либо встречала. Их брак отличался от брака любого из ее друзей тем, что они никогда и ни в чем не лгали друг другу. Поразительно, как легко ложь вплеталась в ткань жизни большинства супружеских пар. У ее подруги Клэр имелся счет в банке, о котором и не слыхивал ее муж. Крестная Дарли прятала магазинные пакеты за дверью кабинета, дожидалась, когда ее муж уходил, и только тогда вешала новую одежду в шкаф, срезая этикетки и запихивая их поглубже в мусор. Лучшая подруга Дарли иногда тайком убегала на стрижку или к косметологу, а мужу говорила, что у нее совещание, и не потому, что он стал бы возражать – просто, как она говорила, ей хочется иметь свою жизнь. Дарли этого вообще не понимала. Она ни за что не сумела бы поддерживать отношения, полные учтивого обмана, и знала, что Малкольм разделяет ее чувства.