Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом

— Да, Брат мой, — кивнул лекарь со вздохом. — Только каждый раз, когда раны его начинают давать надежду на исцеление, его забирают, делают из него отбивную, и мне приходится начинать все сызнова. Долго ли ещё тратить мне лекарства попусту?

— Лекарства новые мы добудем. А чужака я не потревожу пару дней. В Гесперре он должен быть здоров и крепок. Пусть борется за наше дело и мне послужит.

— Пленник не будет служить нашему делу добровольно… — заметил Малвар. — Он никогда не будет верен тебе.

— Будет, — спокойно улыбнулся Сакрум. — Он забудет свой дом и всех, кого любил до этого. Он полюбит нас, а больше всех меня — тогда он будет служить мне верой, правдой, как служите мне вы.

— Почему бы просто не убить его, а труп его не выкинуть диким зверям? — с изумлением осведомился Малвар.

— Нам нужны толковые люди, — уклончиво отозвался Сакрум.

Малвар промолчал, но все видели, что он не поверил своему Старшему Брату. Однако даже Малвар не любил спорить с Сакрумом.

Марк очнулся вечером, когда шамширцы уже прошли отрезок пути и разводили костры, готовясь на ночлег. Болел нос и щека, ноги, бока, зудела и щипала кожа. Весь он взмок, но голове стало легче. И он почувствовал голод, сильное желание помыться и сменить одежду. Он чувствовал, как страшно от него смердит, и ему самому становилось дурно от этого запаха.

Очнувшись, он осознал, что кто-то сидит рядом с ним, и уже хотел поздороваться с лекарем или с Балом, но, к своему изумлению, увидел Рабинару. Она сидела к нему боком и мешала угли в маленьком костерке.

Тени играли на её лице и делали его ещё более хмурым и неприветливым. Длинная золотая толстая коса лежала на узкой спине драгоценной цепью. Он вспомнил красивые волосы Ишмерай, вспомнил их аромат, и ему захотелось поцеловать их, каждую прядь. Но он мог поцеловать лишь воздух.

Рабинара увидела, что он пошевелился, и повернулась к нему, строго поглядев на него.

— Где господин Аамон? — осведомился тот, усаживаясь.

— У господина Аамона и без тебя хватает забот, чужак, — недовольно ответила она.

— Облегчает боль другим пленным, чтобы потом отдать их Сакруму на растерзание? — осведомился тот, чувствуя раздражение.

— Не жалуйся. Тебя оставили в живых. Не понимаю, почему.

— Почему здесь ты? — спросил Марк. — Не думаю, что тебе так хочется сидеть со мной.

— И вовсе не хочется, — равнодушно отозвалась Рабинара, поглядев на него ледяным взглядом. — Но Аамону некогда, а Баал ловит каждое твоё слово и заглядывает в рот. Поэтому будет лучше, если с тобою посижу я.

— Лучше бы вы отпустили меня. Меньше будет хлопот.

— Если от тебя будут хлопоты, Сакрум перережет тебе горло.

— Я смотрю, ты так об этом и мечтаешь, — буркнул Марк, оглядевшись.

— Мне безразлично, что он с тобою сделает, — презрительно отозвалась Рабинара. — Ты чужак. Тебе не место с нами.

— Это решаешь не ты, а Сакрум, — заметил Марк. — Я был бы не против уйти по своим делам в свою сторону, но вы меня не отпустите, да и дороги я уже не найду. Придётся остаться с вами.

— Ты так говоришь, будто у тебя есть выбор, — Рабинара вновь сверкнула своим ледяным взглядом.

— Пока у меня нет выбора, — сказал Марк.

— Что значит «пока»? — насмешливо произнесла девушка, но её собеседник не ответил.

— Хозяйка из тебя никудышная, — сказал лекарь Аамон, появившийся из тьмы с дымящейся миской в руках. — Мужчина только-только оправляется от болезни и желает поужинать, чтобы подкрепить свои силы, но ты, как я вижу, кормить его даже и не собиралась.

— С чего бы? — грубо воскликнула Рабинара. — Он мне не муж, он даже не мой товарищ. Он чужак! — она выплюнула это слово, будто самое обидное ругательство. — И ты, Аамон, слишком рьяно служишь ему…

— Это я готов служить господину Аамону в благодарность за его неустанные заботы обо мне и за моё спасение, — ответил Марк, неприязненно поглядев на девушку.

— До чего ладные слова, — улыбнулся лекарь. — А ты, Рабинара, беги к Сакруму и доложи, что я намереваюсь накормить этого чужака до отвала. Передай, что я желаю, чтобы он выздоровел и смог держать саблю или топор.

Девушка вскочила на ноги, фыркнула и скрылась во тьме. Коса толстой верёвкой колыхалась за её спиною. «Любопытно, душит ли она врагов своей косой?» — невольно подумалось Марку.

— Не обращай внимания, — отмахнулся лекарь, сев рядом с Марком. — Сердце у неё не злое. Просто иногда она бывает злобной бабой. Басил считает, что её пора взнуздать. Ей восемнадцать, а она всё в девках ходит. Но к ней никто не смеет приблизиться — один попытался, так она сломала ему обе руки и отпинала так, что сломала несколько рёбер.

— Она может постоять за себя, — вздохнул Марк. — Я искренне рад за неё.

Лекарь Аамон положил на землю миску, дал ему большую деревянную ложку, выложил на тряпицу несколько кусков мяса и хлеб.

— Что это? — с аппетитом осведомился Марк, давно не евший ничего мясного.

— Похлёбка из кролика и кроличье мясо. Тебе нужно горячее.

Когда принц принялся с аппетитом есть, лекарь с минуту наблюдал за ним, а после внезапно спросил:

— Ты служил в королевском дворце?

Марк вновь пристально воззрился на лекаря.