Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом

— Нет, так он убивает скуку. Каково его излюбленное развлечение, тебе лучше не знать, а мне более никогда не видеть. Скоро снимаемся и уезжаем.

— Куда меня повезут? — Марк разлепил один глаз, увидел густые кроны могучих деревьев и вновь закрыл глаза.

— В королевство на западе. Гесперра называется.

— Куда?! — выдохнул Марк.

— Богатейшее королевство, Саргон. Могущественное. Братья едут торговать… а в более маленьких землях, которых так много в Заземелье, пакостничают…

— Аамон… — выдохнул Марк, взяв себя в руки и приподнявшись на локте. — Прошу тебя, поговори с Сакрумом. Пусть он отпустит меня. На что я ему? Какова роль моя в ваших походах? Я должен вернуться. Я должен отыскать свой отряд и вернутся в Архей.

— Если бы я был Сакрумом, я бы тоже не отпустил тебя, — вздохнул Аамон. — Ты нас выдашь. Ты видел и слышал слишком много.

«Тогда я сбегу… — поклялся Марк. — Я сбегу, и Сакрум не поймает меня. Только позволь мне, Господи, дожить до той минуты, когда я окрепну, я и распрощаюсь с этими головорезами…»

С подобными мыслями Марк закрыл глаза и позволил себе погрузиться в вязкое забытьё — он должен был спать, пока спалось, и набираться сил, пока Сакрум не трогал его. Чем быстрее он оклемается, тем быстрее сбежит, и тем больше у него возможностей найти отряд.

Он вернётся домой во что бы то ни стало.

Он не хотел есть, но лекарь влил ему в рот несколько ложек горячего супа, и горячая жидкость согрела его воспалённое горло и успокоила боль в желудке. Мальчик Баал почти не отходил от пленника и глядел на него, будто на некое чудо.

— Почему ты так добр ко мне? — тихо спросил Марк, глядя на лекаря.

— Сам не знаю, с моей стороны милосерднее было бы перерезать тебе глотку…

Марк отвернулся — ему не хотелось показывать лекарю страх. Он не должен бояться и надеяться. Зачем им ухаживать за ним, тратить на него время и жалеть? Сакрум убьёт его, как только наиграется, и загадочная земля Гесперра станет для него последним пристанищем.

Когда жар усиливал свой натиск, ему казалось, что стволы деревьев кривились. По ночам, в игре тёмных туч и мерцании звёзд ему мерещился беззвучный бой диких зверей на небесах. Днём, в лучах раннего солнца и тенях шелестящих ветвей ему мерещился трепет маленьких крыльев золотистых фей. Они, похожие на искры, стрелами проносились мимо, оставляя за собой дорожки золотой пыли. Он видел замки из могучих развесистых дубов и тёмных скал, моря из молочно-серебристых туманов, захлёстывавшие его холодом. Тёмные локоны чьих-то волос в виде рук тянулись к его горлу из черноты леса, пытаясь сомкнуть кривые свои пальцы на его шее. А однажды ночью ему привиделся яркий свет. По лунной дороге в лагерь шамширцев сошла сияющая белая фигура. Подобно богине, она прошла к нему, проходя мимо спящих с невиданной грацией и изяществом. Белый плащ и волосы до пят развевались вокруг неё белым ореолом.

— Ты — поток… — шепнула она ему дивным голосом Атанаис. — Ты точишь скалы на своём пути, подчиняешь моря и ветры. Бойся, ибо страх твой откроет тебе тропу в высь. Лев на небе — твой покровитель, рёв его — твоя песнь. Лев сильнее всех, но не сильнее дракона. Пока дракон ставит льва выше себя, живи и купайся в золоте солнца, ибо близок закат твой, если дракон отвернётся от льва. Живи, лев, в этой жизни у тебя слишком много дел. Ты не владеешь правом смерти. Умрёшь ты, умрут тысячи, помни о них.

Богиня ушла, лунный свет сменился светом солнца, и пришло утро, разогнав чудеса ночи. Голова его была на изумление ясна, он смог превозмочь дикую боль в обоих боках, перекатится на один бок и выглянуть из телеги — шамширцы просыпались и готовились к отъезду. Ноги Марка были прикреплены цепями к телеге, что позабавило принца — он не смог бы уйти, даже если бы был не привязан.

Марк будет выжидать и учиться хитрить. Если иного пути к Ишмерай нет, он испробует все пути, даже самые страшные.

Марк очнулся оттого что кто-то окатил его холодной водой.

— Вставай, задохлик, — хмыкнул могучий Басил, схватив его за локоть и встряхнув. — Сакрум приказывает тебе выздоравливать.

Голова загудела, но жар ослабил хватку — он был слаб, но более не горел.

Лагерь шамширцев, сжато разбитый в лесу, просыпался и готовился отбыть. Женщины поднимались первыми, готовили мужчинам завтрак, раздавали то, что успели постирать накануне. Многие из них охотились сами, что поразило Марка. Казалось, шамширки умели всё.

Пока великан Басил и ковыляющий на своих ещё слабых ногах Марк шли по лагерю, женщины глядели на пленника с состраданием, а одна даже попыталась дать ему еды.

— Поди прочь, Уналла, — буркнул его огромный охранник. — Ешь свой хлеб сама, но ему ничего не давай.

— Изверг! — всполошилась женщина, уперев руки в бока. — Лучше бы вы сразу убили его, нежели так мучить!

— Уймись, женщина! — гаркнул тот, остановившись и топнув ножищей. — Он принимает свою участь, тебе-то какое до него дело?! Захотела обогреть мальчишку и обласкать? Среди нас ты найдёшь не хуже этого хиляка, оборванца и шпиона!

Марк был слаб, его горло пылало, голову сдавливала болезнь, но у него остались силы прорычать: