Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом

— Будь счастлива, дитя. Мне, старику, более ничего не нужно. Когда я помогаю делать добро в столь темное время, душа моя ликует. Улыбнись мне, Альжбета, и в разлуке с тобой я буду вспоминать, что мне посчастливилось увидеть твою улыбку.

Девушка поглядела на господина Майахофа и улыбнулась, светло, но печально и даже потеряно.

Священник вновь сжал ее руку и прошептал:

— Я много раз спрашивал себя, как тебя, чужеземку, ребенка, занесло в столь жестокий и совершенно чуждый тебе мир. Какие горести погнали тебя сюда. Но так и не смог найти ответа. Быть может, ты поможешь мне?

— Увы, господин Майахоф, — вздохнула Альжбета, бередя его ранимую душу своими огромными несчастными глазами, — я не могу вам сказать. Молитесь за меня, господин Майахоф, — это всё, о чём я прошу вас.

Ответ от Адлара Бернхарда пришёл через день. Альжбета и господин Майахоф могли ехать сию минуту. У девушки было очень мало вещей. Агата помогла ей сшить также немного белья, а господин Бернхард даже прислал чёрный тёплый плащ с большим капюшоном в подарок. Адлар Бернхард однако оставил ей ещё кое-что.

Утром, перед отъездом господин Майахоф передал ей небольшой бархатистый мешочек. Альжбета заглянула в него и удивилась: монеты, серебряные да золотые. Прожив месяц в этом краю, она поняла, что это была немалая сумма.

— Что это? — спросила она, поморщившись.

— Господин Бернхард пожелал, чтобы у тебя было немного денег, — последовал ответ.

— Верните ему, — холодно проговорила девушка, протянув ему мешочек.

— Так ты ещё и гордячка! — неприятно удивился господин Майахоф. — Бери. Понадобятся.

— Я не могу их взять, — тихо ответила девушка.

Преподобный Майахоф вздохнул и сказал:

— Они помогут тебе. В нашем мире, дитя, деньги значат много.

— В моем мире тоже. Но я ничем их не заработала.

— Тогда вернёшь сама. И скажешь, почему не можешь. Все ему скажешь, — отчеканил священник, разведя руками.

Альжбета кивнула и убрала мешочек. Обязательно вернет. Семья Вайнхольд собралась платить ей жалование. Она вернёт эти деньги, даже если жалование её будет слишком маленьким.

До Аннаба было больше дня пути в крытой карете священника, и они выехали рано утром. Агата причитала, обнимая Альжбету, будто своё дитя, и постоянно повторяла: «Куда же ты едешь? Куда?! В такую даль, к чужим людям!»

Агата помахивала платочком, когда повозка тронулась, и Альжбета сжалась, разглядывая величественные солнечные пейзажи за окном. Горы высились, вытягиваясь всем своим могучим туловищем, то вновь снижались, нахохлившись воробьями. Тёмное небо висело над землёй угрожающе низко, задевая верхушки деревьев серым туманом, и глаза Ишмерай закрывались под мерный стук дождя.

— Как они могут взять меня, чужого человека, в их семью и доверить мне свою дочь? — шептала она, не открывая глаз.

— Они верят господину Бернхарду, — невнятно ответил преподобный Майахоф, засыпая.

— Но почему господин Бернхард верит мне? Он совсем меня не знает.

— Он хорошо разбирается в людях. Нам обоим будет спокойно, если в этом жестоком мире мы спасем хотя бы еще одну жизнь.

— Полагаю, в этом жестоком мире не так много столь же золотых людей, как вы, господин Майахоф, и господин Бернхард.

Священник улыбнулся и в ту же минуту заснул.

Они сменили лошадей перед наступлением ночи, и Альжбета вышла из повозки, чтобы размять ноги и подышать свежим воздухом. Она не отходила далеко от повозки, с опаской вглядываясь в толстую стену леса. Ей казалось, что если она окажется под его сенью, он поглотит её своей тьмой. Раздавит её, и она не сможет найти пути обратно.

— Миррина Камош, — раздалось во тьме тихой песней, и, к своему изумлению, девушка увидела господина Бернхарда. Он выходил из-за кареты, а за ним семенил сияющий господин Майахоф.

— Гляди, Альжбета, кто поехал к нам навстречу! — затараторил последний.

— Дер Бернхард, — прошептала девушка, сделав изящный реверанс.

— Дороги неспокойны, — ответил тот. — Решил поехать вам навстречу, чтобы проводить вас до дома Вайнхольдов, миррина Альжбета, и представить им. Они ждут вас с нетерпением.

— Вы очень добры, Дер Бернхард, — мертво, но очень любезно и даже нежно ответила Альжбета. — Я благодарю вас за помощь… Благодарю вас от… — девушка запнулась, пытаясь вспомнить слово. — от…

— От всего сердца, — подсказал преподобный Майахоф с улыбкой.

— От всего сердца… — повторила девушка, досадуя на себя за то, что даже поблагодарить человека не смогла, не запнувшись.

— Я всегда рад помочь вам, миррина Альжбета, — мягко ответил господин Бернхард.

Ишмерай улыбнулась, печально заглядывая в его темно-серые глаза, казавшиеся черными в этой сияющей звёздами тьме. Он странно смотрел на Альжбету, будто впервые видел такую девушку.

И пронеслась над лесом волчья песня, пронзая воздух и сердце девушки зашлось ужасом. Она вздрогнула, когда другой волк, с противоположной стороны, поддержал песню своего собрата. И слились голоса их в один, и полились стремительной рекой во тьму, и объяли её чёрной тоской.

Собаки в деревушке неподалеку протяжно завыли в ответ, и девушка поежилась.

— Плохой знак, — прошептала она на своём языке.