Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом

— Это всего лишь собаки и волки, — возразил господин Майахоф, подошедший к ней.

— В моей стране собаки к покойнику воют…

— Пусть себе воют. Люди не умирают от одного воя… Садись, Альжбета, надо ехать.

Господин Бернхард помог ей сесть в карету.

На подступах к городу дороги улучшились. Дома, низенькие, деревянные да каменные, тянулись по холмам. И вскоре Альжбета увидела высокую каменную стену с бойницами и квадратными зубцами, плотным кольцом опоясывающую город, утопающую в малахите листвы. Над нею возвышались высокие красивые башни, верхушки церквей. Господин Майахоф болтал с господином Бернхардом быстро и невнятно, Альжбета же глядела в окно, чувствуя, как сердце тревожно разрывается, покрываясь страхом.

На несколько мгновений девушке показалось, что она въезжает в один из городов Архея — столь похожи были стены, бойницы да башни.

— А вон там башня Хаймальторн! — воскликнул преподобный Майахоф, указывая на высокую башню, видневшуюся над стеной. — А там Собор Святой Ангелики! Ты обязательно сходишь туда, Альжбета!

Когда карета въехала в город, Альжбета подивилась, сколь многолюден он был. Люди сновали туда-сюда, толкались, переговаривались, смеялись — и богато одетые господа, и горожане победнее. Женщины носили платья длинные, массивные, пышные, со странными гофрированными воротниками, пышными рукавами, а какие камни только не украшали платья, чего только не было в волосах!.. Альжбета, всегда любившая красиво одеваться, со вздохом осознала, насколько невзрачно и бедно она одета теперь.

«Всё это вздор! — отдёрнула она себя, сжимая потрескавшиеся, поцарапанные руки. — Пусть я буду выглядеть как служанка, но зато я буду невзрачна, не буду никому бросаться в глаза, и никто не станет думать обо мне лишних мыслей».

Альжбета разглядывала горожан и, кроме одежды, не находила ничего, что бы могло отличать их от людей, проживавших в Архее. Никто из них не ходил на головах, как представляли на её родине, никто не дышал огнем, у них не было трёх глаз и пяти рук. Те, кто побогаче, важно вышагивали по улицам, а победнее — сгорблено семенили по дороге по своим делам. Вот у одной из лавок остановилась богато украшенная карета, и из нее выплыла роскошно одетая немолодая дама, высоко задрав нос, развеваясь шелками да множеством служанок. Вот к ней подошел столь же разодетый франт в нелепых штанах, сильно облегавших худые кривые ноги, с большой бархатной шляпой на голове, из которого саблей торчало огромное пёстрое перо.

«Как бы смеялся Марк, если бы увидел, как здесь одеваются мужчины!» — подумала Альжбета и поймала себя на мысли, что уже боится меньше — ей стало смешно. Ей хотелось смеяться над собой, оттого что она попала в такую нелепую ситуацию.

Проехав по широкой дороге еще немного, вскоре они свернули на улицы поуже. Красовались яркие вывески, украшенные диковинными фигуристыми буквами с ломаными очертаниями, порой украшенными завитушками. И буквы эти показались Альжбете очень красивыми. Здания, разные по высоте, тесно лепились друг к другу неровным строем. Крыши покатые, то гладкие, то ребристые, спускавшиеся мелкой лесенкой. Некоторые из них были ярко расписаны краской, отчего улицы казались светлее. На некоторых из домов золотились занятные флюгера — то в виде петухов, то кошек, то даже медведей.

И цветы. Везде были цветы всевозможных оттенков. Всё утопало в цветах и зелени палисадников и садов покрупнее.

Вскоре карета повернула на более широкую улицу, и в самом конце её Альжбета увидела большой дом в три этажа, окруженный пышным садом и невысокой каменой стеной. Каменный и мрачный, он накрыл её душу страхом, но страх вскоре рассеялся.

— Вот он, дом Вайнхольдов! — радостно возвестил преподобный Майахоф, отчего-то ярко светясь.

Ишмерай сжала руки в кулаки и, вздохнув, попыталась успокоиться.

Карета въехала в ворота и остановилась.

— Дэ Диа, Дер Бернхард! Дэ Диа, Дер Майнхоф! — приветствовали господина Бернхарда и преподобного Майахофа.

— Дэ Диа! — весело отвечал священник, вылезая из кареты. — Добрый день!

Господин Бернхард предложил Альжбете руку, когда она выходила из кареты. Ступив на брусчатку, девушка огляделась и поёжилась — владения Вайнхольдов были невелики, совсем невелики даже по меркам Архея, но все выглядело очень аккуратно, уютно и приветливо.

— Ах, либер Адлар! — услышала девушка громогласный женский вопль и обернулась: к карете летела невысокая полноватая, довольно молодая дама в длинном пышном платье с пышными рукавами. Волосы её были светлыми, заплетёнными в сложную причёску, а в них виднелись нити жемчужин. Миловидное лицо её сияло пышным здоровьем, а светло-зелёные глаза — хитринкой. — Дорогой Адлар!

Альжбета догадалась, что перед нею была сама госпожа Вайнхольд, мать девочки, которую ей надлежало обучать.

— Мирра Вайнхольд! — тихо проговорил господин Бернхард, спокойно улыбнувшись.

Альжбета знала, что «мирра» можно было перевести как «госпожа». Её звали Марта Вайнхольд.