Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом

Глаза его опасно сверкали, и Марку не понравился этот блеск. Ему захотелось выколоть его глаза кинжалами. Сакрум вытащил из кармана небольшой мешочек, набил его звенящими золотыми монетами, подошел к Марку и протянул ему, испытующе глядя ему в глаза.

«Плата, — с отвращением и горечью подумал Марк. — Плата за мое бесчестие, позор, единение с их черными душами…»

— Я не нуждаюсь в вашем золоте, — твёрдо произнёс тот, расправив плечи, подняв голову.

— Это же огромные деньги! — изумлённо воскликнул Басил. — Уверен, такой суммы ты не заработаешь даже на службе у своего карнеоласского принца! Ты ступишь на земли Гесперры обеспеченным человеком!

— Есть вещи, которые я никогда не стану ценить дороже золота, — последовал ответ, и взор его впился в алчный взор Сакрума.

— Любопытно, — усмехнулся тот, понизив тон, чтобы не услышали остальные. — Не о чести ли ты говоришь? — тут он вовсе начал шептать: — Если ты желаешь выжить, живи по нашим законам. А в наших законах нет слова «честь» и никогда не было. Быть может, именно поэтому мы будем далеко, когда Архей, а с ним Карнеолас захлестнет черная волна Кунабулы. Ты, Саргон, должен быть готов к подобным стычкам и вылазкам. Ты должен был быть готов отдать жизнь за принца, которого ты не сберег. Поэтому по возвращении в Карнеолас тебя будут судить. Зачем тебе возвращаться, когда с нами ты будешь жить волной птицей?

Марк промолчал.

— Но что бы ты не выбрал сейчас, ты выберешь то, что я скажу тебе выбрать, — улыбнулся Сакрум. — Тебе стоит еще многому научиться, но твоя смекалка мне понадобится. Ты останешься, и меня не волнуют твои желания и убеждения. Можешь даже не брать у меня плату за то, что я злоупотребляю твоей свободой. Если тебе так нравится больше, я более не стану предлагать тебе золото, которое ты заслужил.

— Обойдусь без подачек, — рыкнул тот.

— Рано или поздно спесь твоя собьется, Саргон, — усмехнулся тот. — Иначе я тоже могу устать. Тогда лезвие топора, сабли или меча может лечь на твою шею.

С этими словами Сакрум вернулся к коню и объявил о продолжении пути.

Этой же ночью Сакрум приказал своему многочисленному отряду двигаться дальше. Увидев чужака среди вернувшихся, Рабинара очень удивилась. Удивилась она еще больше, когда узнала, какую роль он сыграл в их вылазке и не принял ничего из вырванной добычи.

Марк, мрачный, дрожащий от затаенной злобы и негодования, ехал поодаль, не желая говорить ни с кем в этом отряде, когда к нему подъехала Рабинара. Светлые волосы переливались золотом на чудесном июньском солнце, толстая коса красиво переплетенной веревкой спускалась по груди и покоилась на колене — её истинная красота и самая большая ценность.

Какое-то время она ехала молча, будто размышляя, какую бы гадость сказать, но спросила лишь:

— Почему ты не взял золото? Басил сказал, что его было много, и Сакрум не обидел тебя платой.

— Это кровавое золото, — мрачно ответил тот.

— Ты убил впервые?

— Да, — признался Марк, вовсе не желая говорить, особенно с этой грубой и неотесанной дикаркой.

— Привыкай, — вдруг необычайно мягко сказала она, внимательно его разглядывая. — Будут и другие. Если хочешь выжить, убивай. Иначе убьют тебя — враги или шамширцы, решив, что ты трус. А мы ненавидим трусов. И не бойся брать золото у Сакрума. Если старший Брат предлагает тебе золото, которое ты заслужил, ты должен взять его. Иначе Сакрум решит, что ты намерен оскорбляешь его.

— Зачем ты предостерегаешь меня? — буркнул тот.

— Впервые в жизни я вижу, чтобы кто-то не взял золото из рук Старшего Брата, — ответила Рабинара, пожав плечами. — Не понимаю тебя, чужак. Не понимаю твоих поступков, твоих целей и твоего упрямства. И всё, чего я не понимаю, я пытаюсь разгадать. Я разгадаю и тебя.

Она задержала на нем взгляд своих янтарных глаза, пришпорила коня и отъехала в сторону.

«Тебе никогда не понять меня, Рабинара, — подумал Марк. — А если ты и поймёшь меня, то будешь очень сильно страдать, ибо глаза твои на собственную жизнь откроются так широко, как еще никогда не открывались ни у одного из шамширцев…»

Глава 7. Хладвиг

Едва в Аннабе наступило утро, Ишмерай вскочила с постели и, осознав, что встреча с Александром произошла на самом деле, взволновалась. Она ожидала господина Бернхарда с нетерпением. Ведь он обещал приехать к Вайнхольдам вместе со своим новым помощником. Она тщательно оделась, надела косынку, слегка расправив короткие выбивающиеся кудри, и спустилась к завтраку.

— До чего погожий нынче день! — довольно бормотал господин Вайнхольд, поглаживая набитый до отказа живот.

— Миррина Камош! — позвала Альжбету Мэйда, вздыхая от натуги. — Почему же вы ничего не едите?

— Я наелась, благодарю, — любезно отозвалась учительница.

— Да ты съела малюсенький кусок пирога, да и только! — возмутился Ханс Вайнхольд. — Глаза у тебя пылают! Ты не захворала?

— Уверяю вас, господин Вайнхольд, я давно не чувствовала себя лучше, — улыбнулась Альжбета и, склонившись к Мэйде, тихо проговорила: — А если барышня и дальше будет завтракать, обедать и ужинать так плотно, она не влезет в свои чудесные платья.