Наследники Шамаша. Тени и пыль (СИ)

Акил Рин, как и Атанаис, закончил школу целителей в Орне, а после отец заставлял его работать в больнице. Акил словно чувствовал боль тела, прислушивался и без труда определял болезнь. Был усидчив в учёбе, но иногда мог лениться. А Лорен Рин не ленился строго отчитывать Акила.

Магические способности Ишмерай и Гаспара никак себя не проявили. Однако герцогиня опасалась, что вскоре их принадлежность к роду Рианоров и Шамаша, древнего бога Солнца, даст о себе знать той страшной силой, от которой они с братом в своё время так и не смогли спастись. Благодаря этой силе Акме и Лорен уберегли Архей от гибели двадцать лет назад. Но рианорский дар не приносит ничего хорошего его обладателю.

Поздно ночью в герцогскую резиденцию из Сильвана прибыла Реция Кицвилан, дочь правителя Саарды и супруга сильванского графа Руфина Кицвилана. С Рецией герцогиню связывала многолетняя дружба. Ныне Саарды уже не существовало. Она была завоевана десять лет назад жестоким Шамширом, врагом Беллонского Союза. И теперь считалась территорией Шамшира, непризнанного зараколахонского государства. Граф и графиня Кицвилан с семнадцатилетней дочерью Сагрией жили в Селенаре, столице Сильвана. Там же Ишмерай училась в университете. Сагрия была самой близкой подругой Ишмерай, и в их доме дочь герцога проводила все выходные. Девица Кицвилан закончила литературное направление в Селенарском университете минувшим летом и более не собиралась продолжать обучение.

Ишмерай ворвалась в гостевую комнату, где еще сладко спала Сагрия, уставшая с дороги, прыгнула к ней в кровать и воскликнула:

— Вставай-вставай скорее! Проспишь всё на свете!

— Мы приехали только в три утра… — промямлила медноволосая Сагрия, не открывая глаз.

— Выспишься завтра.

— У меня под глазами будут синяки.

— С каких пор тебя волнует цвет лица? — удивилась Ишмерай, перестала прыгать, нагнулась и поцеловала подругу в щеку. — Я очень рада тебя видеть!

— И я рада, — сонно улыбнулась Сагрия и потянулась. — Я пропустила твой день рождения. Подарок подарю позже, он где-то среди вещей.

— Не беда, — передразнила сонное бормотание подруги Ишмерай. — Но расскажи-ка мне, о каком-таком отвергнутом тобой красавце говорит твоя матушка?

Сагрия закатила глаза и откинулась на подушки.

— Да какой он красавец!.. — фыркнула девушка, кулачками потирая глаза. — Бледный, как призрак. Волосы, как у ангела, такие же золотистые и кучерявые. Как пружинки. Упругие такие, противные… — Сагрия поморщилась. — Глаза голубые, мутные, как у крысёныша. Сам долговязый, вальяжный.

— Госпожа Реция уверяла, что он очень хорош собой, — улыбнулась Ишмерай.

— Многие девицы из моего окружения считают, что он невероятно красив, — Сагрия пожала плечами. — Я видела молодых людей и поприятнее его.

— Он богат?

— Да, постоянно кичится состоянием своей семьи.

— И что же, неужели он действительно сделал тебе предложение?

— Да, — Сагрия бросила это «да», как будто отвечала на вопрос: «Правда ли, что вишнёвый пуддинг ты любишь больше, чем персиковый пирог?». — Я отказала. Отец устроил скандал, отчитал меня, как соплячку, а мать сделала вид, что сердится, но она никогда всерьёз не сердится на меня. Ты знаешь, она не позволит мне выйти замуж за человека, который мне противен.

— Неужели он настолько противен?

— Нет, он просто скучен. Слишком манерный, в нём нет огня.

Ишмерай звонко хохотнула, уткнувшись лицом в подушку.

— Сагрия, в тебе в самой огня хватит на двоих!

— Мне нужен тот огонь, который сожжёт меня, — загадочно заулыбалась девушка, встала с постели, посмотрела на себя в зеркало. — Но расскажи-ка и ты кое-что. Я слышала, что твоя матушка несколько обеспокоена вашим с Марком поведением. И, похоже, речь идёт о чём-то более серьёзном, чем просто шалость.

— С чего бы это? — удивилась Ишмерай, покраснев.

— Да что ты мне тут сопли разжёвываешь! — негодующе воскликнула Сагрия. — Я ещё летом заметила, что он смотрит на тебя так, будто мечтает зажать в углу. Вы целовались?

— Да что ты такое говоришь?! — Ишмерай покраснела ещё ярче, ужаснувшись.

— Видимо, да, — Сагрия развеселилась. — Будь осторожнее. Я давно знаю Марка, но в Селенаре о нём ходили не самые хорошие слухи.

— Он не сделает со мной ничего дурного, — уверенно заявила дочь герцога, но сердце её дрожало и подпрыгивало.

— Не сделает, если ты не позволишь. Он принц. И он думает, что ему дозволено всё.

Ишмерай отмахнулась от слов подруги. Она знала Марка с детства. Что плохого он мог ей сделать?

Проверив комнаты, закончив приготовления зала и главной гостиной, все дамы отправились наряжаться. После недавних разногласий с Марком Ишмерай хотелось выглядеть куда ярче и красивее обычного. Она надела зелёное платье с серебристыми узорами, облегающее расцветающую фигуру. В красиво убранных волосах в свете многочисленных свечей мягко поблёскивали заколки с зелёными камнями, а лучше всего ей шли её новые изумрудные серьги.