Наследники Витовта. Династическая война в Великом княжестве Литовском в 30-е годы XV века

Экспансия Литвы на русские земли началась в первой половине — середине XIII в. В следующем столетии ее продолжили монархи из новой династии Гедиминовичей. На протяжении XIV в. им удалось разными путями (от династических браков и соглашений с местной знатью до вооруженных захватов) подчинить себе значительную часть Руси. Уже под властью первого литовского монарха Миндовга (ум. в 1263 г.) оказались Слоним, Волковыск, Новогородок. К 70-м годам XIII в. литовский князь Тройден владел Городенской землей[244]. В самом конце XIII или начале XIV в. власть литовского правителя Витеня (1295–1316) признали жители Полоцка, находившегося в орбите влияния Литвы уже с середины XIII в.[245] Частью владений великого князя Гедимина (1316–1341) стал Витебск: на дочери последнего витебского князя женился Ольгерд[246]. Гедимину подчинялся менский князь Василий, а брат Гедимина Федор княжил в Киеве. Сын Гедимина Любарт (в православном крещении Дмитрий) женился на дочери одного из волынских князей[247], что позволило ему после смерти последнего местного князя Болеслава-Юрия II вступить в борьбу с Польшей и Венгрией за «галицко-волынское наследие» и в итоге закрепиться в Луцке. При Ольгерде были подчинены Великому княжеству Литовскому Поднепрские волости, Мстиславская земля и Чернигово-Северские земли[248]. Одновременно продолжалась борьба литовских князей с Польшей и Венгрией за земли бывшего Галицко-Волынского княжества, а сыновья Кориата (Михаила) Гедиминовича утвердились на Подолье (Понизье) и вскоре принесли вассальную присягу польскому королю Казимиру III Великому[249]. Ко второй половине XIV в. литовским князьям удалось подчинить себе всё Подляшье[250]. Очередная волна литовской экспансии пришлась на конец XIV — начало XV в. В это время в несколько этапов был подчинен Смоленск: в 1386 г., после разгрома смоленских войск и гибели великого князя Святослава Ивановича, его сын Юрий принес присягу польскому королю Ягайлу и его брату Скиргайлу, после вокняжения Витовта Юрий был заменен на Глеба, а в 1395 г. Витовт, пользуясь раздорами смоленских князей, выманил их из города, арестовал и посадил там своих наместников. После отпадения Смоленска от ВКЛ в 1401 г. он был вновь завоеван в 1404-м, — на этот раз на ближайшие 110 лет. Следующий этап усиления позиций Витовта на русских землях пришелся на вторую половину 20-х годов XV в., когда после смерти великого князя московского Василия I его малолетний сын Василий II в условиях претензий на престол, предъявлявшихся его дядей Юрием Дмитриевичем, был заинтересован в опеке могущественного деда. Витовт не преминул этим воспользоваться, совершив походы на Псков (1426) и Новгород (1428) и приведя к присяге рязанских и новосильских князей[251]. Если не считать вассальных отношений одоевских князей с великими князьями литовскими[252], то долговременных последствий эти действия Витовта не имели.

Характеризуя территориальный состав ВКЛ, нельзя обойти молчанием еще один периферийный регион, находящийся к западу от Литовской земли, — Жомойть (литов. Жемайтия, польск. Жмудь). В литературе стали хрестоматийными слова Витовта из послания римскому королю Сигизмунду Люксембургскому о близком родстве жомойтов с литовцами[253]. Многочисленные источники XIII–XV вв. свидетельствуют, что на деле всё обстояло куда сложнее, чем это пытался представить литовский правитель. Несмотря на этническую близость жомойтов к литовцам, Жомойть сохраняла высокую степень самостоятельности и медленно интегрировалась в общегосударственные структуры. Неоднократно эта земля, отделявшая Пруссию от Ливонии, служила разменной монетой в отношениях Литвы с Орденом. Это способствовало формированию самостоятельной политической позиции жомойтов, которые стремились извлекать максимальную выгоду из своего пограничного положения[254]. Непростые отношения Жомойти с литовскими правителями дали о себе знать и в 30-е годы XV в.

В результате к 1430 г. территория ВКЛ достигла наибольших размеров за всю его историю — до 900 тыс. кв. км[255]. Русские земли по площади превосходили территорию этнической Литвы примерно в 12 раз[256], но та была плотнее заселена, поэтому соотношение населения и военного потенциала двух частей государства выглядело иначе.

Пути включения русских земель в состав ВКЛ во многом определили их дальнейшее положение в рамках этого государства. Дело, впрочем, не столько в том, каким путем та или иная земля присоединялась к ВКЛ — путем завоевания или династического брака («добровольное» подчинение воинственным соседям могло оказаться «меньшим злом» по сравнению с их постоянными набегами[257]), сколько в том, что означало это подчинение для дальнейшей судьбы региона.