Наследники земли

На Рождество Уго доставил в дворцовый погреб пимент – приправленное специями белое вино, которое в богатых домах непременно подавали на праздник; но, как только виночерпий услышал о возвращении Пуча, новые подвиги которого упрочили его сицилийскую славу, он добавил к пименту бочку своей вилаторты и выторговал у Эстеве хорошую цену.

– Всего одна бочка? – скривился мажордом.

– Только она у меня и есть, – соврал виночерпий. – Остальное выдерживается. Пока что это вино твоему хозяину не понравится.

– Нашему хозяину.

– Ну конечно.

Теперь во дворце Рожера Пуча вина будет в достатке. В декабре Уго с помощью Жофре заполнил весь погреб: греческое сладкое вино, прибывшее из Сардинии; выдержанное красное из Руссильона (крепкое и густое); еще одно красное, из Мартореля (послабее и посветлее); белое молодое вино, а также то, что известно под названием «зрелое».

Что до самого Уго – он не стал пробовать пимент, а распечатал лучший кувшин своей вилаторты. В его воспоминания снова вернулась Дольса: это было ее вино, обещанное еще ее деду; Уго сам когда-то вызвался его изготовить. Парень поднял стакан и чокнулся с Барчей и Аполонией, сидевшими рядом с ним за праздничным столом. Обе женщины подняли стаканы неуверенно, зато потом выпили до дна. Уго рассмеялся. Стол был заставлен разнообразной снедью: овощи, баранина под особым соусом Барчи, вино вилаторта, которого домогались, но не могли получить богатеи, белый хлеб из лучшей пшеницы – прекрасное угощение, чтобы отпраздновать Рождество, отменный урожай и новое вино, которое уже почти отбродило в погребе. Уго снял пробу: вкус был великолепный.

Хозяин дома скатал шарик из белого хлеба, обмакнул в вилаторту и положил в рот Мерсе, восседавшей на руках у Барчи. Уго и женщины смотрели, как отреагирует девочка: та сморщила личико и выплюнула мякиш.

– А ты как думал? – возмутилась мавританка. – Ты что, не понимаешь, что она дитя?

– Пора ее приучать.

– Ей еще и годика нет!

Уго пропустил выговор мимо ушей. Скатал второй шарик, смочил в вине. И снова поднес к губам Мерсе. Женщины смотрели во все глаза. В конце концов девочка уступила, покатала шарик во рту и проглотила. Уго молча за ней наблюдал. Малютка тоже молчала, как будто сознавая всю важность момента.

– Ты видела? – Уго был доволен.

В феврале пришло вино от Жофре: две большие бочки кларета наихудшего качества. Заполучив товар в свой погреб, Уго тотчас же принялся за работу. Он не ожидал, что понадобится так много aqua vitae, и теперь бесился, глядя, как медленно струится винный спирт по змеевику: жидкость стекала в бочку тоненькой ниточкой, и чем она тоньше, тем лучше получается aqua vitae. Он трудился на первом этаже в стойле без скотины до первых лучей зари. Спал мало – настолько мало, что попросил Барчу присматривать за ним, чтобы он ненароком не упал, работая с перегонным кубом. Мавританка вызвалась его подменять, если хозяин обучит. Уго поблагодарил, но ответил, что это невозможно, что необходим большой опыт, чтобы правильно поддерживать огонь, который нагревает котел с кипящим вином, и наблюдать за кубом, в котором спирт испаряется, чтобы, пробежав по змеевику, снова превратиться в жидкость. Aqua vitae требует большой возни, нужно различать качество струйки: сначала из змеевика выходит воздух, затем легкая фракция, которую следует удалить; когда aqua vitae потеряет в содержании спирта, остаточную легкую фракцию следует подвергнуть повторной перегонке. Уго различал этапы перегонки на запах, на вкус, даже на взгляд, когда появлялся голубой огонек. Нет, к такой работе мавританка не способна; она, скорее, способна напиться допьяна, как было в день, когда они собирали мочу у бастайшей, или, не ровен час, подойдет к перегонному кубу с горящей лучиной и устроит взрыв. Но Барча все равно проводила рядом с хозяином целые дни, помогая и приглядываясь к каждой мелочи.

Часть кларета от Жофре Уго подверг дистилляции. В этой жидкости было мало густоты и еще меньше вкуса, зато самого пойла у Уго было так много, что проблем не предвиделось. И все-таки чем больше получалось aqua vitae, тем больше приходило и сомнений.