Наследники земли

Поздним утром Уго шел по улице Бокерия к площади Сант-Жауме, к улице Маркет, где стоял дворец Рожера Пуча. Прошло несколько дней после его разговора с адвокатом и злополучным появлением в таверне Жофре. Уго прошел вдоль улицы Санауха, где жила Рехина. Он приходил к еврейке на следующий день после скандала в таверне, пытался убедить любовницу образумиться и не препятствовать браку с Эулалией: в этом случае он сохранит свои виноградники – девушке будет нечего предъявить, если Уго согласится исполнить брачный договор. Но Рехина, разумеется, уже не жила в этом доме: выразивший желание обратиться в христианство просто не мог жить под одной крышей с евреями.

Уго выспросил дорогу у служанки и нашел Рехину в двухэтажном доме рядом с церковью Пресвятой Троицы, в тесной комнатке на втором этаже, которую Рехина делила с четой обращенных стариков. Рехина читала книгу стоя, не зажигая огня, пользуясь тусклым светом от окна. Спускаясь вслед за девушкой по лестнице, Уго чувствовал на себе взгляды стариков.

– Я иду в церковь, – успокоила соседей Рехина.

Туда они и направились. Уго подумал, что церковь – это лишь предлог, но Рехина потащила парня внутрь церкви Пресвятой Троицы, при входе преклонила колени и перекрестилась истово – хотя, быть может, и наигранно.

– Меня все еще не окрестили, – проговорила Рехина шепотом, чтобы не нарушать покоя других прихожан.

Уго не верил своим глазам. Рехина тихонько молилась перед алтарем, бормоча в унисон с другими прихожанами. Церковь была маленькая, только с одним нефом под низким сводчатым потолком: построившим ее вновь обращенным приличествовала простота.

– Мне нужно с тобой поговорить, – шепнул Уго.

Рехина заставила себя дожидаться. Уго знал, что все это притворство, что она ненавидит христиан и все, что с ними связано, и сама тысячу раз ему признавалась, и Уго не понимал, зачем теперь играть такую комедию.

– Рехина! – Ему пришлось повысить голос.

Женщина наконец уступила, они отошли в угол рядом с входом, под защиту теней, разогнать которые было не в силах мерцание нескольких свечей. Уго пересказал последние новости: суд, потеря виноградников…

– Они переписали все, что там было, даже последняя ломаная мотыга теперь учтена в писарских книгах – не говоря уже про вина, кувшины и рабов… Ничего не упустили! Они отберут у меня все, если я не женюсь на Эулалии.

Рехина подумала, прежде чем ответить.

– Ты ведь знаешь, что сказал святой Матфей. – Еврейка процитировала наизусть: – «…И кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду»[21]. Мы, христиане, не должны вступать в тяжбы. Уго, нашими поступками должно руководить милосердие. Так что не печалься, без этих виноградников счастья у нас будет не меньше, а может, и больше. Ты станешь еще ближе ко мне.

Уго, сжав зубы, удержался от гневных слов. У Рехины был строгий вид, как будто она действительно верила всему, что говорила. А носа ее в полумраке Уго не мог разглядеть. Парень слушал ее, щуря глаза.

– Меня уже совсем скоро окрестят. Ты понимаешь, что это означает? Поскольку я умею читать и знаю латынь, мое обращение произойдет гораздо быстрее, чем у других. Приходской священник очень доволен моими успехами. Скоро мы сможем пожениться и жить вместе. Ты уже рассказал девочке? Сколько сейчас лет Мерсе? Три годика? Кажется, уже достаточно, чтобы понимать, что происходит вокруг?

Рехина продолжала говорить. А Уго никак не мог увидеть ее нос, сил, чтобы спорить, у него тоже не было. Он заранее знал, каким будет ответ. Но и представить себе не мог, что она будет вести себя как святоша, наперекор своим истинным чувствам ко всем христианам. Змея, меняющая кожу, – вот что такое Рехина. Гадюка, способная сожрать Уго, если тот перестанет потакать ее прихотям. Парень всерьез раздумывал, готова ли Рехина осуществить свою угрозу, донести на него Рожеру Пучу и городским властям. Он уже свыкся с мыслью, что да, готова, однако порой, вспоминая их былую веселую болтовню, минуты плотского соединения, которые были наполнены если не любовью, то по крайней мере нежностью и страстью, полагал, что нет, не готова. Они были друзьями! Уго когда-то спас ей жизнь! И вот, во время представления в церкви Пресвятой Троицы, где Рехина поклонялась всему, что ненавидела, Уго наконец осознал, что Рехина способна его раздавить, если он не будет делать то, чего ей хочется. Единственным выходом для него оставалось бегство, но и бежать было некуда. Уго даже не мог попросить помощи у Берната, потому что сам отказался на него работать. Возможно, Бернат принял бы его в Картахене… «Это всего-навсего порт и замок – а вокруг замка хижин больше, чем каменных домов» – так говорил Габриэл Мунтсо. Как бы то ни было, даже если Бернат его и примет, Картахена – не место для крошки Мерсе, среди корсаров и нескончаемой войны, на границе с гранадскими маврами.