Наследники земли

Маленькая комнатенка с двумя кроватями – вот какое жилье предоставил им Жауме. Барча воздержалась от комментариев, но Уго и так их представлял: в день заключения договора ему тоже казалось, что комната как-то попросторнее. Теперь же, когда все вошли внутрь, сгрузили тюк, а Мерсе принялась скакать из угла в угол, размеры помещения ощутимо уменьшились. Барча с девочкой будут спать на одной кровати, а он на другой. Так распорядился Уго, стараясь не обращать внимания на неудобства. Через окно, выходящее на огород, Жауме показал, где находится отхожее место; кухню с очагом они уже видели на первом этаже. Спальня хозяина помещалась напротив их комнаты. Жауме рассказал, что до сих пор, со дня смерти жены, он проживал в доме один. Дети его тоже умерли; иногда старик пытался вспомнить свое ремесло в мастерской на первом этаже – бóльшую часть своей жизни он занимался изготовлением деревянных рукояток для ножей и кинжалов. Барселона производила ножи и мечи не только для внутреннего потребления, но и на экспорт, так что Жауме неплохо зарабатывал на хлеб до тех пор, пока его не начали подводить зрение и руки: теперь они принимались дрожать в самый неподходящий момент. Вот почему вдовец решил сдать одну комнату – денег уже не хватало. С тех пор как производители мечей и ножей отказались от его услуг, Жауме взялся помогать в госпитале Колом и со временем превратился в одного из постоянных просителей этого учреждения – из тех, что каждый день ходят по улицам Барселоны и собирают хлеб для бедных.

Рехина не замедлила появиться в доме на Госпитальной улице сразу после переселения: приложив столько усилий для обращения в христианскую веру, она не собиралась терять из виду своего будущего супруга. Уго проводил весь день во дворце Рожера Пуча, а там, кажется, даже рабы знали о постигшем его несчастье. При первом визите Рехины Жауме разулыбался, а Барча сердито посмотрела сначала на еврейку, а потом и на старика, который ужасно гримасничал, но при этом ни на секунду не отводил глаз от роскошных крепких грудей еще не обращенной гостьи. А вот Мерсе вовсе не обращала внимания на сюсюканье и нежности, с помощью которых Рехина пыталась завоевать ее симпатию; девочка продолжала играть с грубыми фигурками, которые Жауме выточил для нее из заготовок для рукояток.

Приходы Рехины стали таким обычным делом, что Мерсе в конце концов смирилась с ее ласками. Да и Жауме тоже попался на крючок: однажды, когда Барча гуляла с девочкой на улице, рука старика неожиданно оказалась на заднице у Рехины. Женщина расхохоталась.

– Тебе эти штучки уже не по возрасту, – мягко попеняла она. Жауме хотел что-то ответить, но Рехина оборвала разговор. – Ступай поиграй с мавританкой, – присоветовала красавица. – Она жаловаться не станет.

Однако с того дня, оказавшись наедине с Рехиной в каких угодно обстоятельствах, Жауме всякий раз давал волю рукам. Однажды бесстыдник зашел слишком далеко и схлопотал от Рехины оплеуху, хотя обычно женщина ограничивалась насмешливым выговором, да и приставания его сводились к паре щипков или шлепков по заду. Жауме был нужен Рехине как союзник и друг, по крайней мере, пока Уго жил под его крышей, потому что ей никак не удавалось сойтись с Барчей; впрочем, обе женщины предвидели это заранее.

– Имей в виду: скоро я стану твоей госпожой, – пригрозила Рехина после долгого и бесплодного разговора. – Ты должна будешь меня слушаться.

– Не беспокойся. Уж это я умею.

Ответы Барчи все время ставили Рехину в тупик. Мавританка не проявляла открытой враждебности, но было очевидно, что никакого уважения она не испытывает.

– Ты будешь жить лучше, если подчинишься моим желаниям.

– Я буду жить, как ты прикажешь.

– Я тебя изобью.

– Я всего-навсего мавританка, я привыкла.

– Ты же свободна. Ты могла бы найти себе другую работу.

– Не думаю, что найду такую, какую ты мне предлагаешь, – ехидно ответила Барча.

– Вот это уж точно, – подхватила Рехина. – Ты еще пожалеешь о своем решении, мавританка. Я заберу у тебя все, даже желание жить.

Чем больше распалялась еврейка, тем шире улыбалась Барча, но потом Рехина сказала такое, чего говорить не следовало:

– Для начала заберу у тебя девочку.

Разговор происходил в огороде. Услышав про девочку, Барча кинулась к Рехине и схватила за горло. Соперницы повалились на землю, Барча оказалась наверху.

– Я убью тебя, понятно? – цедила Барча, сдавливая ей горло. – Я тебя убью, если ты разлучишь меня с малышкой. Я тебя убью, если ты сделаешь ей что-то плохое. Я тебя убью, если ты поссоришь нас с Уго.

Рехина колотила по земле руками и выкатывала глаза. Лицо ее налилось кровью, когда Барча наконец ослабила хватку.

– Подумай хорошенько, как ты это устроишь, мавританская сука, – ответила еврейка, как только глотнула воздуха. – Потому что я при первой же возможности лишу тебя всего, что ты имеешь и что ты любишь. Я тебя уничтожу.

Теперь уже мавританка утратила бдительность, и Рехина воспользовалась ее мгновенным замешательством, чтобы скинуть ее руки и перекатиться в сторону.