Наследники земли

Он не нанес удар: он не мог убить человека… беззащитного человека.

Уго повесил топор на стену.

В отсутствие прямого наследника и в соответствии с каталонскими традициями и обычаями (закона на этот счет не существовало), запрещавшими передачу короны по женской линии, король Мартин сделал выбор в пользу своего внука Фадрике, незаконнорожденного сына Мартина Младшего и сицилийки Тарсии Риццари. Кортесы, до сих пор заседавшие в Барселоне, Совет Ста, папа Бенедикт и даже советники Мартина воспротивились монаршему решению. «Каталония не примет бастарда», – твердили все в один голос, тем более что сам Мартин, пускай даже старый и больной, мог бы заключить новый брак и зачать наследника. Король настаивал на том, чтобы узаконить Фадрике, признавал себя непригодным для брака импотентом. Однако народ Каталонии тоже призывал монарха к новой женитьбе, и тогда добросердечный кроткий Мартин согласился исполнить волю своих подданных.

Королю предоставили выбор из двух девиц: Сесилии Арагонской, сестры графа Уржельского, и Маргариды де Прадес, внучки графа де Прадес, которая, еще в детстве лишившись отца, воспитывалась при дворе и состояла при Марии де Луна, ныне покойной супруги Мартина. Вот это давнее знакомство и склонило короля в пользу Маргариды, красавицы, чуть старше двадцати.

Когда выбор был сделан, граф Прадес дал согласие на брак своей внучки, а папа Бенедикт Тринадцатый, один из главных вдохновителей этого проекта, закрыл глаза на церковный запрет родственных браков – невеста состояла в дальнем родстве с королем Хайме Справедливым, а Мартин был его правнуком – и выдал разрешение. Король Мартин Младший умер на Сардинии 25 июля, а его отец и юная Маргарида де Прадес сочетались браком меньше чем через два месяца – в часовне замка Бельесгуард, небольшой крепости квадратной формы, с зубчатыми стенами и четырьмя башенками по углам; Бельесгуард стоял за пределами Барселоны у подножия хребта Кольсерола, и Мартину нравилось жить в этом замке, отсюда открывался вид на весь город, раскинувшийся, точно одеяло, до самого моря.

Все произошло так быстро, что король Мартин даже не успел раздобыть денег на брачную церемонию: все его драгоценности и так уже были заложены. По традиции перед королевским бракосочетанием с граждан взимался особый «свадебный» налог, однако на сей раз королю пришлось обратиться к ростовщикам и просить денег под обеспечение будущего налога – ради того, чтобы почтить свою молодую супругу достойной церемонией. Брат Висенте Феррер обвенчал новобрачных, а Бенедикт Тринадцатый благословил их союз. Затем в том же замке устроили торжественный пир, на который пригласили знатнейших людей, съехавшихся в Барселону, чтобы принять участие в кортесах.

Вернувшись из Наварклеса, Уго не успел приступить к работе виночерпия ни в госпитале Колом, ни во дворце на улице Маркет – его сразу вызвали в замок и поручили заняться вином, которое будут пить сотни приглашенных. Блио[25] из золотой парчи, шелкá, тоже расшитые золотом, плащи с оторочкой из серебра и жемчужин, шляпы с драгоценными каменьями, посуда из серебра, кубки из золота, ковры и портьеры, монаршья чета, восседающая на возвышении, застеленном цветными шерстяными тканями, на шелковых подушках с вышитыми королевскими гербами. Уго, стоявший за спиной у королевского виночерпия, благородного Гильема де Монткада, должен был, как и сам Монткада, пробовать вино перед подачей на стол. Пробовали всё, из страха перед отравлением, хотя в истории Каталонии такового никогда не бывало; еду на блюдах вносили в зал по команде мажордома с жезлом и пробовали на глазах у его величества: хлебодар надкусывал хлебы, а стольник – сласти и фрукты. Мажордом пробовал вместе с ними.

Уго чувствовал себя скованно в черных одеждах из шершавого сукна, которые ему выдали перед церемонией. Но это неудобство не шло ни в какое сравнение с терзавшим парня голодом; после завтрака прошло уже несколько часов, и три блюда, поданные во время пира, явились для Уго крестной мукой, усугубленной той щедростью, с какой угощали гостей. «Каталонцы должны проявлять умеренность в еде и питье», – наставлял в своих книгах брат Эшименис. Вот почему монархи вкушали всего два блюда, а третье подавалось только по праздникам: летом шли цыплята, зимой курятина, а еще свинина, телятина, куропатки… Однако количество пищи – это совсем другое дело. Королю действительно подавали одно блюдо, вот только еды на блюде хватило бы на двадцать человек; архиепископам предлагались порции на шестнадцать едоков; епископам и рыцарям королевской крови – на двенадцать; прочим вельможам и рыцарям – на восемь человек.

– На больших празднествах всегда так, уж тем более на свадьбах, – объяснил Уго один из его помощников по винному складу, когда парню пришлось отлучиться из парадного зала за новой порцией вина. – На обычных пирах тоже существует иерархия, только там королевская доля составляет восемь порций, а те, что из нижнего ранга, делят одну порцию на двоих.

– Сколько еды пропадает! – воскликнул Уго, глотая слюни.