Наследники земли

Они покупали вино. Уго рассчитывал попробовать разные сорта из разных хозяйств, по которым его обещал провести кастелян, сравнить и затем вернуться, чтобы купить лучшее вино, но не смог этого сделать. Богатых хозяйств было очень мало. Преобладали бедные семьи, поколениями живущие на землях, к которым были привязаны их отцы, они сами и их дети. Почти все они производят вино, заверил кастелян, и любой уступит ему часть из своих запасов, потому что всем нужны деньги. «В таком случае почему до сих пор не уступили?» – задался вопросом Уго и нашел ответ в резком и кислом вкусе вина, которое он сплюнул на грязный пол лачуги.

– Нет, – скривился Уго. – Это пить нельзя.

Чета крестьян, еще совсем не старые люди, разочарованно глядели на виноторговца. Их голодные и грязные детишки, бегавшие по дому, поняли по лицам родителей, насколько важен отказ человека, который только что выплюнул их вино. Бог часто дарит нуждающихся смекалкой, и дети прекратили беготню и подошли к Катерине. Та обняла их, поджав губы. Кастелян и солдаты ждали снаружи.

Уго засопел. На него пронзительно глядели пять пар глаз, а на лице Катерины появилась нежность. Едва Уго снова взялся за плошку, как она вся просияла.

Было ли это пойло хуже, нежели купленное для Рожера Пуча, после того как Уго потратил на похороны матери деньги, выделенные на приобретение мальвазии? Он сделал глоток. Да, хуже. Или, по крайней мере, ему так казалось.

– На самом деле…

Уго сказал себе, что если он тогда сумел улучшить ту гадость для Рожера Пуча, то сможет и в этот раз.

– На самом деле все не так уж и плохо.

По щеке Катерины катилась слеза. Мать позвала своих детей, а отец семейства пожал виноторговцу руку.

Насколько отвратительным было вино, настолько высокой была цена. Ситуация повторилась и во многих иных домах, где Уго также поддавался мольбам и грустным взглядам. «Ты видел этих детей? – нажимала на него Катерина. – А ту старушку? А беременную мать?» В одном доме она взяла его за руку, в другом поцеловала, а в третьем горячо заплакала от благодарности. Уго платил тем больше, чем сильнее были страдания людей и умиление Катерины. Страдания и нищета. Он наполнял повозку не вином, а нищетою.

– Я так тебе благодарна, – сказала ему Катерина на обратном пути пару дней спустя.

– Если бы ты не заплакала в первом доме, я бы ничего там не купил.

– Врунишка, – заявила русская. – Без меня ты бы поступил точно так же.

– А вот и нет.

– Ха!

Они ехали долго – в одиночестве, под зимним солнцем, в тишине полей. Им не встретился ни погонщик мулов, ни караван, двигавшийся по той же дороге, хотя они были уверены, что наткнутся на кого-нибудь в окрестностях Манресы. Катерина стала насвистывать песенку. Вдруг она схватила поводья и свернула с дороги в чащу.

– Что ты делаешь? – спросил Уго, но Катерина не ответила. Телега подпрыгивала на кочках, дерево опасно скрипело, бочки ударялись друг о друга. – Они же разобьются…

Катерина остановилась на небольшой полянке, залитой солнечным светом, и привязала мулов к дереву.

– Пойдем, – молвила она сладострастно. – Я верну тебе все деньги, которые ты потерял.

– Здесь?

– Прямо здесь. – Катерина взяла бурдюк с огненной водой и сделала большой глоток. – Возьми, – предложила русская. – Выпей.

Уго выпил, а она толкнула его на край тележки.

– Не хочу, чтобы ты потерял равновесие, – с улыбкой прошептала Катерина и встала перед ним на колени.

Сняв с него одежду, она нашла уже возбужденный член и взяла его в рот. Уго застонал, чувствуя, как губы и зубы Катерины ласкают его пенис, а пальцы ритмично массируют и сжимают яйца. Уго достиг оргазма, и Катерина дернула его за одежду, чтобы он встал на колени рядом с ней. Они расстелили одеяло под телегой и легли.

– У тебя холодные руки, – усмехнулся виноторговец.

– Но горячее сердце, – ответила Катерина, прижимаясь к любимому. – Горячее и большое, – прошептала русская, осыпая его поцелуями.

Наступило утро. По дороге прошло несколько караванов, на которые ни один из них не обратил ни малейшего внимания.

Барселона встретила их привычным гомоном улиц. Повсюду шумели глашатаи, торговцы, ремесленники, женщины… Уго заплатил налоги за вино и вместе с Катериной направился к дому Барчи. Пока Катерина отгоняла от повозки детей, пытавшихся туда взобраться, Уго крепко сжимал поводья, чтобы не сбить уличные лотки.

– Посмотри, нет ли кого-нибудь внутри, чтобы помочь мне разгрузить телегу, – попросил он Катерину.

Та вошла в дом, а Уго отправился в сад и стал распрягать мулов, уверенный, что вскоре кто-нибудь выйдет ему помочь. Однако время шло, а никто не появлялся.

– Святая Мария, – воскликнула Катерина, заметив Уго, просунувшегося в дверь. – Я совсем забыла!

Полдюжины человек окружали стол, за которым сидели Барча и девушка с точеными чертами лица, вьющимися черными волосами и большими карими глазами. Катерина схватила пару мужчин и потащила их к саду, прося помочь.

– Что там происходит? – усталым голосом спросил Уго.

Двое вольноотпущенников, по всей видимости мавры, разгрузили повозку и перетащили вино в сарай, служивший погребом.