Наследники земли

Слова Мерсе стали настоящим откровением для Уго – теперь он понял, что в глубине души она тоже считала Катерину частью семьи. Причем именно нашей – это слово прозвучало очень интимно. Мерсе, в сущности, оказалась в похожей ситуации – с той лишь разницей, что одна была счастливой замужней графиней с маленьким сыном, а другая – вольноотпущенницей, которая, по собственным ее словам, могла быть женщиной Уго, но не могла стать его женой.

– Ну что ты, – замялся винодел, – не нужно. Спасибо. Все наладится… я уверен. – И добавил: – Арест Барчи сильно подкосил Катерину. Ее тревожит, что она может остаться в одиночестве.

– В таком случае она бы ничем не отличалась от других каталонских женщин, батюшка. Кроме приданого, которого многим даже не возвращают, после смерти мужа у вдов ничего не остается.

– Ты уже пытаешься меня убить? – пошутил Уго, протягивая внуку палец. Тот радостно за него ухватился.

Уго отказался от вступления в городской Совет Ста. Катерина приветствовала это решение. Они работали по много часов в день, быть может, даже перерабатывали – наградой им стала хорошая прибыль.

– Если будем продолжать в том же духе, ты скоро сможешь купить свой виноградник, – подбадривала Катерина после очередного подсчета сбережений.

Они прятали деньги в стойле для мулов – Уго соорудил там двойное дно.

– Если будем продолжать в том же духе, то первым делом освободим Барчу, – сказал Уго. Ответ поразил Катерину.

– У нас получится?

– Я говорил об этом… – Он хотел сказать «с Герао и Мерсе», но об этом промолчал. – Я говорил об этом с одним из священников в Святой Марии.

– Когда?

Катерина всегда ходила с ним на мессу и не видела, чтобы Уго там с кем-то разговаривал.

– На днях, когда доставлял вино мисеру Арагалю на улицу Монкада, – ответил Уго. Катерина ждала дальнейших объяснений. – Мне сказали, что если Барча признает свою вину, то епископ может оказаться настолько милосердным, насколько мы будем щедры.

– А Рехина? – спросила Катерина.

– Сомневаюсь, что она заплатит хотя бы грош, чтобы посадить Барчу.

– А я сомневаюсь, что Барча признает свою вину, – заметила Катерина.

– Этой весной будет уже два года, как она в заточении. Пора ей уже выбираться на свободу. Она не молодеет. Ей может стать хуже в любой момент.

– Пока у нее вдоволь еды и хватает тех, на кого можно покричать, она все снесет. – Уго вздрогнул от изумления. Он вопросительно посмотрел на Катерину, но та продолжила: – Особенно пока много тех, на кого можно покричать, – подчеркнула Катерина. – Ее хлебом не корми – дай хорошенько проораться.

– Да ты шутишь…

– Я бы руку отдала на отсечение ради ее свободы, – заявила Катерина, – но ты и так это знаешь.

– И все же лучше кричать где-нибудь подальше от тюрьмы, разве нет? – настаивал Уго.

– Разумеется, – Катерина грустно улыбнулась, – хотя это отпугнет посетителей… – вдруг пошутила русская, – а Барче нравится, когда ее хлопают по заднице.

– Катерина!

– Дай бог, чтобы ее хлопали по заднице здесь, в нашей таверне, – сказала русская.

– Не знаю, стоит ли молить Господа за эту задницу, – упрекнул ее Уго.

– Я имею в виду мавританского бога, – пояснила Катерина, улыбнувшись. – Сколько понадобится денег?

– У меня намечается хорошая сделка, – сказал Уго. Катерина склонила голову набок. – Пара купцов из Барселоны поручили мне закупить большую партию вина для отправки на Сицилию.

– Но в чем твоя выгода, если они сами из Барселоны?

– Комиссионные. На самом деле я впервые буду работать как настоящий виноторговец-перекупщик.

– А почему они не покупают напрямую?

– Потому что они в этом не разбираются. Вот для чего нужны посредники. Торговцы ведут дела, платят деньги, фрахтуют корабль, команду, добывают кувшины… У них есть все – кроме вина.

Уго почти неделю разъезжал по Вилафранке. В середине февраля молодое вино заканчивало цикл медленного брожения и было готово к употреблению… Уго наслаждался путешествием по краю, полному хорошего вина и хороших людей, затерянных в своих виноградниках, подрезающих молодые побеги, работающих на земле. Упивался в их погребах тысячей ароматов, которыми пропитались стены, полы и бочки, с восторгом пробовал напитки. Уплатив положенную десятину, он купил вино, предназначенное для торговцев, а также воспользовался случаем и приобрел для себя лично по довольно выгодной цене. Вино на Сицилию поставляли разные виноделы на свой страх и риск – они должны были отправлять его в крепких деревянных бочках, где никогда не хранилось ничего, кроме вина, со склада торговца Мануэля Галлине. Уго погрузил на телегу вино для таверны и однажды на рассвете, когда приятное зимнее солнышко осветило поля и виноградники, погнал мулов в сторону Барселоны.

– Как их зовут? – спросил мальчишка, показывая на животных.

Он шел рядом с Уго, и у парня был такой серьезный вид, точно он торговал с ним на паях.

– Никак, – ответил винодел.

– Ну и дела! Как же они обходятся без имени?

– Как думаешь, Тинта и Бланка сгодятся?

– Как виноград, что ли?

– Да.

– Слишком просто. С такими именами уже полно волов и мулов, – заметил мальчик, не скрывая разочарования.